- Ну, будет время, сяду и за гитару - в который уже раз отмахнулся Егор.
- Ага, когда потеряешь зрение, как я, и станешь настоящим слепым музыкантом? Глаза ведь запросто испортить можно от твоих сидений за компьютером.
Егор ничего не ответил. В глубине души он знал, что жена права. Сама она видела плохо с самого раннего детства, но, тем не менее, постоянно вычитывала мужу, что и одного "очкарика" в их семье вполне достаточно. Сама Татьяна не носила очков, предпочитая им контактные линзы, да и те старалась использовать только тогда, когда ездила в машине за рулем. В обычное время она старалась глаза ими не утомлять.
Давным-давно, когда Егор ещё не знал о существовании компьютеров, он довольно неплохо играл на гитаре, правда, со временем, из-за недостатка практики, навыки стали потихоньку утрачиваться. Играть на старенькой "Кремоне" ему приходилось все реже и реже - вначале по праздникам, а потом и вообще лишь раз или два за целый год...
Егор и Татьяна были женаты уже больше десяти лет, их дочке Полине вот-вот должно было исполниться восемь, но по глубокому убеждению жены, и сам Егор по возрасту недалеко отставал от Полины. Согласно мнению Татьяны, ее муж до сих пор находился в глубоком и беспросветном детстве, потому что всё ещё любил разные компьютерные развлечения. Впрочем, - говорила она всякий раз, когда упрекала мужа по поводу его никчёмных занятий - может быть тот, в отличие от ребенка, и не постоянно там находится, но время от времени он всё же туда проваливается, да так, что иногда его даже необходимо было оттуда вытаскивать.
Ну, а методы по извлечению мужа из этой, как она часто выражалась, "трясины", у его жены были разные. За те годы, что она безуспешно пыталась вытравить из Егора тягу к виртуальной реальности, ее муж подвергался различным методам лечебной "терапии". Нет, она особо никогда не "пилила" его - это был вовсе не ее метод. Способы её были гораздо эффективнее.
Как правило, Татьяна периодически организовывала всевозможные активные мероприятия. Это были либо всевозможные ремонтные работы в их трехкомнатной квартире, или просто походы на каток, а иногда и поездки в бассейн или выход до ближайшего стадиона. Однако упертый муж был труден для перевоспитания. И хотя в игры он стал играть гораздо меньше, чем десять лет назад, тяга к приключениям и всему таинственному где-то глубоко укоренилась в его душе, и он совершенно ничего не мог поделать со своей излюбленной страстью.
Было и еще одно большое (и гораздо более безобидное для здоровья) увлечение у главы их семьи - чтение книг. Еще с детства Егор любил читать всевозможную приключенческую и научную фантастику. И если раньше, в очень давние времена детства, книги Азимова, Хайнлайна или Стругацких почти нигде невозможно было достать, причем даже в городской библиотеке, то сейчас эта проблема вполне нормально решалась, так как теперь во всех книжных магазинах полки буквально ломились от разнообразия подобной литературы. В крайнем случае, можно было заняться чтением тех же самых произведений в электронном виде, благо компактная "читалка" у Егора имелась, как были у него и доступы к различным литературным интернет-сайтам.
- Но ты ведь опять глаза портишь! - призывала Татьяна Егора к благоразумию, взбивая между делом подушку, когда тот лежал перед сном, уткнувшись в электронную книгу - сладу с тобой никакого нету.
Однако здесь ее муж был совершенно непреклонен, и аргументы супруги вдребезги разбивались без единого шанса пробить оборону Егора.
- Книга - лучший друг человека - невозмутимо отвечал он - Электронная или бумажная - не имеет значения. Содержание и смысл в них одни и те же, а глазам одинаково вредны как те, так и другие. Человек - многозначительно говорил Егор - читал во все времена. Может, поэтому он и стал цивилизованным, перестав быть диким и некультурным.
Со временем Егор полюбил походы и на каток, да и в различные поездки в отпуск ездить стал с большим удовольствием, но настоящих приключений ему все равно не хватало. И, наверное, по причине того, что сам Егор тяготел к чему-то неизведанному, такая страстная тяга ко всему новому и таинственному передалась по наследству его родной дочери Полине.
...Впрочем, мы немного отвлеклись, и я предлагаю вернуться в тот самый день, когда в окно квартиры Карасёвых постучался белый голубь.
Вняв беззлобному ворчливому бормотанию жены о вреде компьютерной зависимости, Егор отошел от окна, за которым еще совсем недавно он видел красивую белоснежную птицу, усиленно цепляющуюся за скользкий карниз, и побрел выключать работавший до сих пор компьютер. На сегодня, похоже, с виртуальными приключениями было покончено.
- Папа - потянула Полина отца за рукав - давай прямо сейчас порисуем вместе.
Егор не очень горел желанием рисовать, поэтому решил выкрутиться от просьбы дочери, посчитав свои долгом поинтересоваться у неё о том, что сегодня задавали в школе, и чего новенького они проходили.
- Папа, ну ты же знаешь, что проходят в начале второго класса - почти по-взрослому ответила дочь - те же самые примеры, что и в первом классе, только чуть сложнее, потом еще задачки с неравенствами, а по русскому языку - написать несколько предложений из учебника и выучить небольшой стих.
- Сама справишься, или помощь нужна? - осторожно поинтересовался Егор, в робкой надежде, что ребенок не заставит его усесться рядом с собой, и не попросит проконтролировать то, как она справляется.
- А ты папочка что, куда-то торопишься?
Егор уже никуда сегодня не торопился, но отчего-то ему в этот миг захотелось улизнуть на кухню. Это ведь только завтра он выйдет на работу, и тем самым сможет сменить обстановку, которая за последние две недели изрядно его измучила, поэтому сегодня уроки с дочкой ему почему-то делать не хотелось. С домашними хозяйственными же делами было временно покончено, однако эти две недели он явно не станет вспоминать с ностальгией по закончившемуся отпуску. Так он дочери и сказал:
- Что-то устал я от этого отпуска. Скорей бы на работу уже.
Полина вздохнула от таких обидных папиных слов, но ничего не сказала.
"Хорошо, - думала она - я и сама сделаю свои уроки".
Поля была прилежной ученицей. Ей одинаково хорошо удавалось успевать как в обычной школе, так и везде на тех занятиях, куда она умудрялась ходить вечером с мамой или папой. На уроках пения ее хвалили, так как с голосом у девочки проблем не оказалось. Учителям необходимо было только направлять Полину, заставляя учить ноты, вовремя репетировать в хоре, но во всем остальном она была молодцом.
Жена иногда говорила Егору, что способности к пению у дочери есть потому, что у папы тоже имеется неплохой голос. На это Егор обычно отнекивался, не желая в очередной раз выслушивать от жены её несвоевременные просьбы сыграть что-либо, или спеть песню под гитару, однако в чем-то все же был согласен с супругой.
Грустные мысли Егора внезапно были прерваны тем, что Полина вдруг затянула старую песню из его собственной молодости. Она запела легко и просто, при этом совершенно не напрягаясь. Егор часто удивлялся этой ее способности так петь даже в те моменты, когда дочь делала домашнее задание по математике или по русскому языку.
Куда уходит детство, в какие города,
И где найти нам средство, чтоб вновь попасть туда.
Оно уйдет неслышно, пока весь город спит,
И писем не напишет, и вряд ли позвонит.
Буквально через минуту Егор уже никуда не торопился. Когда дочь допела всю песню до конца и сразу же пошла на второй круг, он внезапно встрепенулся и понял, что сидит сейчас рядом с Полиной за столом, внимательно глядя на то, как бойко та решает заданные примеры по математике.
- Папа, а помнишь, когда я еще в школу не ходила, мы тогда с тобой различные пазлы любили собирать?
Такой резкий переход от пения к разговору совершенно выбил Егора из колеи. Он не сразу понял вопроса, и когда дочь стала тормошить отца за рукав, он, наконец, смог ответить.
- Да, помню, конечно. Ты очень любила их собирать - рассеянно ответил он.