Хватая ртом воздух, Егор схватился за край стола, глаза его почти вылезли из орбит. Еще мгновение, и он бы точно упал, однако внезапно сильный удар по спине вернул ему ощущение реальности. Это Татьяна пришла к нему на помощь, стукнув Егора своим кулачком, видя, как тот подавился едой.
- Егор, с тобой все в порядке? - с беспокойством проговорила она, внимательно заглядывая мужу в лицо - Что ты там такого умудрился проглотить?
Егор судорожно прокашлялся, крошки не дожёванного хлеба полетели во все стороны. Похлопав себя ещё несколько раз ладонью по груди, он обнаружил, что на него с тревогой смотрят две пары глаз.
Негромко пробормотав в свое оправдание, что с ним всё нормально, Егор поднялся из-за стола и шатающейся походкой направился в ванную, чтобы умыться. Через минуту туда заглянула Татьяна.
- Живой? - спросила она, несколько натянуто улыбаясь при этом.
Егор подозрительно посмотрел на "псевдосупругу" через отражение в зеркале, словно боялся увидеть там страшного демона, но увидел лишь совершенно обычное и знакомое лицо Тани. Судя по выражению её глаз, настроение "жены" было довольно-таки приподнятым, словно Егор минуту назад вовсе не задыхался от застрявшего в горле хлеба, а просто весело над всеми подшутил.
- Скажи, а что с моим отцом? - хриплым голосом обратился он к супруге, не поворачивая от зеркала головы.
Улыбка тут же сошла с её лица. Она снова с тревогой посмотрела в глаза Егору и вошла к нему в ванную, закрыв за собой дверь.
- Егор - сдавленным голосом сказала она, - повернись ко мне.
Сделать то, что просила жена, было довольно трудно, но все-таки Егор поборол в себе приступ паники и развернулся к Татьяне лицом.
Затем, внимательно вглядываясь в лицо Егора, та негромко, но отчетливо произнесла:
- Да что с тобой сегодня, ты словно сам не свой. С какой луны ты свалился, пока с работы домой шел. Может быть ты пиво пил?
- Ничего я не пил...
- Своими странными словами и действиями ты пугаешь дочку. И меня тоже.
- Я только хотел спросить про отца...
- Егор, дорогой. Твой отец умер два года назад. Сейчас твоя мама живет одна.
- Как умер? Мама... мама жива?
- Да что ты за человек, Егор! - почти выкрикнула Татьяна вместо ответа на заданный им вопрос - что за маскарад ты устроил! Да, мама твоя жива, и ты, как хороший сын, мог бы чаще навещать ее вместо того, чтобы просиживать за своим компьютером, и играть в проклятые стрелялки!
"Боже мой, значит, и в этом мире я тоже целыми днями просиживаю за своими компьютерными играми" - почему-то подумал Егор.
Высказав в адрес мужа свои обидные слова, жена Егора развернулась, резко вышла из ванной и отправилась назад в кухню, оставив того наедине с самим собой.
Он несколько минут стоял там, и тупо смотрел в зеркало над раковиной. Затем открыл воду и принялся снова умывать лицо, только теперь уже холодной водой, делая это медленно и долго.
Только через десять минут Егор покинул ванную, сразу же отправившись в коридор натягивать ботинки.
- Ты куда? - выглянула из кухни ненастоящая жена. На ее лице все еще читались признаки беспокойства.
- К маме - коротко ответил Егор.
Ему внезапно захотелось поменьше говорить, и просто быстрее уйти. В данный момент он думал только об одном - о предстоящей возможности увидеть свою мать живой, даже понимая, что всё происходящее сейчас выглядит попросту абсурдным.
- Возьми ей хотя бы варенья, что ли. У нас яблочного много наготовлено, а то ведь она его сама себе больше не варит.
Егор на мгновение призадумался, а затем отчего-то внутренне расслабился и даже усмехнулся. "Как странно, - подумалось ему - ведь в той, прежней его реальности, жена терпеть не могла готовить разного рода варенье или компоты на зиму, а здесь она словно совсем другая. Может даже в чем-то лучше его настоящей супруги.
Надев куртку, он обернулся и с интересом посмотрел в лицо той женщине, которая так сильно походила на его Татьяну. Ненастоящая жена сейчас просто стояла рядом с Егором в проеме двери, протягивая ему пакет с двумя банками яблочного варенья.
- Спасибо тебе - проговорил Егор, словно ощущая странную неловкость, и осторожно взял из рук "жены" пакет.
- Ты невыносим - укоризненно, и с какой-то обреченностью в голосе, "супруга" покачала головой, но все же улыбнулась. - Не понимаю, что на тебя нашло, но раз собрался, то давай, иди уже.
Спустившись по лестнице, Егор наконец-то оказался на улице. Легкий осенний воздух хорошо бодрил, и практически вмиг развеял подавленное состояние, отчего дышать Егору стало значительно легче.
По пути к родительскому дому он настолько погрузился в собственные размышления, что почти не замечал ничего из того, что творилось вокруг. Ноги сами несли Егора в привычном, хорошо знакомом направлении, словно путь его лежал вдоль старой, наезженной колеи.
Сейчас Егору хотелось только одного - просто прийти к матери и вновь ее увидеть - даже, невзирая на то, что та женщина, которую он должен будет отыскать по хорошо известному адресу, была для него практически чужим человеком.
А еще Егор ни на минуту не прекращал надеяться, раз он попал сюда случайно, то существует большая вероятность того, что где-то там, в Центре управления временем и пространством, разберутся и исправят ошибку с его неправильным перемещением. Тем более, и сама Ключница упоминала о том, что теперь Егору вообще предстоит жить под пристальным наблюдением извне. Впрочем (он отдавал себе отчет в возможности и такого поворота дел), существовала и такая вероятность, при которой никто никакого наблюдения за ним вести не станет, а тогда Егор может застрять в этой альтернативной реальности навсегда, где попросту потеряется всеми забытый среди миллиардов обычных людей, населяющих Землю.
Он вновь вспомнил обо всех тех странных событиях, которые произошли с ним в течение нескольких последних суток. К некоторому сожалению Егор помнил всё превосходно.
Внезапно некая тревога овладела его умом, и появились нехорошие мысли. Как он, к примеру, вообще сможет дальше жить в этом мире, зная, что этот мир вовсе не его? И как ему не сойти с ума при этом?
Погрузившись в свои размышления с головой, Егор совершенно перестал смотреть под ноги, и едва не споткнулся. Он чудом не расквасил себе нос, с ходу налетев на невысокую ограду, которая внезапно выросла у него на пути.
Подняв глаза и, осмотревшись, наконец, по сторонам, Егор заметил в обстановке улицы Пушкина то, чего здесь раньше не могло быть: вдоль проезжей части располагался пышный газон с подстриженной травой и длинными клумбами цветов. Трава на газоне была яркой и зеленой, а цветы на клумбах до сих пор пестрели яркими красками, будто радуясь теплой и солнечной осенней погоде. Вдоль придорожного газона, на котором росли те растения, и, словно бы отделяя тротуар от проезжей части, был установлен невысокий, основательного вида чугунный заборчик, который, в свою очередь, тянулся дальше вдоль всей длины улицы. Иногда ограждение делало плавные повороты, но было при этом сплошным, разрываясь лишь в тех местах, где от полотна дороги имелся съезд в какой-нибудь двор или под арку жилого дома. В таких местах заборчик как бы заворачивал на тротуар, отгораживая тем самым часть выезда к проезжей части.
Вот на такой боковой "рукав" ограды Егор как раз и налетел, чуть не споткнувшись и не грохнувшись прямо на тротуар.
Обходя неожиданное препятствие, он осмотрелся вокруг внимательней. Наличие в этом месте чугунного заборчика озадачивало. Насколько знал Егор, никакого ограждения здесь в его родном мире не существовало. К тому же, насколько он помнил, подобных цветов на городских газонах не сажали последние лет пятнадцать. Более того: примерно пять лет назад дорогу по этой самой улице расширили, пожертвовав травой, ранее растущей вдоль всего тротуара, вплоть до поворота дороги к дальнему железнодорожному переезду. В прежней реальности Егора, после такой ландшафтной перепланировки, и без того узкая пешеходная дорожка, стал вплотную примыкать к краю проезжей части, по которой автомобили теперь двигались в два ряда по каждому из противоположных направлений. Таким образом, зеленых островков, количество которых несколько лет назад и так сильно сократилось под натиском всё увеличивающегося потока автотранспорта, стало в городе ещё меньше.