В этот самый момент он твердо пообещал себе, что будет сопротивляться всеми своими силами, и что ничего у Ключницы не выйдет, пока он, Егор Карасёв, будет в состоянии оказывать хоть какое-то сопротивление. Как бы не относился он к тому факту, что его старый друг детства постепенно превращался в жалкое и падшее создание, жертвовать им ради своего собственного спасения он вовсе не желал.
"Как можно даже вообразить такое?" - думал он, нервно покусывая губы и вспоминая славные дни своего детства.
Еще с самого раннего возраста Егор знал, что никого из слабых и беззащитных трогать нельзя. Кто если не Вовка научил его этому, вбив своим личным положительным примером ту простую истину в его жалкую и никчемную душонку. И, похоже, что душа Егора на самом деле была жалкой, мелкой и ничтожной. Он внезапно осознал это потому, что сам вдруг ясно и четко увидел это. И всё потому, что его самый лучший друг, когда попал в беду, оказался вдруг совершенно брошенным. Вовку отчего-то вмиг позабыли все те люди, которых он считал своими близкими друзьями. И что тут можно было добавить, если даже Егор, его самый лучший и преданный на тот момент друг, даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь товарищу. А ведь он мог. Мог написать в тюрьму хотя бы пару писем, мог бы набить морду тем пацанам, которые потом стали клеиться к Вовкиной девушке. И пускай те ребята были гораздо старше него, он всё равно должен был так поступить, невзирая на то, что после этого его бы безжалостно и жестоко избили. Но, нет, Егор этого не сделал. Он просто боялся. Боялся, что ему выбьют глаз, или сломают нос в драке. Это ведь один только Вовка ничего не испугался бы. Лишь он один мог в любую минуту защитить Егора, потому что все долгие годы их детской и юношеской дружбы тот всегда так и поступал...
В эту самую минуту, стоя со сжатыми кулаками в старом здании пыльной заводской котельной, Егор больше всего ненавидел себя за то, что ему вдруг стало невообразимо стыдно, что в те дни, когда Вовка вернулся домой, и от него все вокруг отвернулись, сам Егор, молча и безропотно, последовал общему примеру...
"А ведь эта коварная дамочка права, - думал Егор - незримая связь между мной и моим старым, верным другом до сих пор существует, и разорвать эту связь не в силах никому во всём огромном мире".
Он стоял сейчас, с горечью вспоминая о том, как старался в последнее время держаться от Вовки подальше, пытаясь игнорировать его нетрезвые взгляды в свою спину. Ведь всякий раз после случайной с ним встречи во дворе, у Егора от бессилия обливалось кровью сердце, и ему хотелось уйти куда-нибудь подальше, чтобы только не видеть грустного и отчаявшегося взгляда старого товарища, который словно бы умолял о помощи. Но Егор ничем ему так и не помог. Долгие годы бессилие и отвращение боролись между собой внутри его души в попытке одолеть друг друга, пока, в конце концов, не наступил период относительного перемирия, которое вскоре переросло в состояние некоего внутреннего покоя, окончательно переродившееся затем в чувство полного равнодушия в зачерствевшем сердце Егора.
"Нужно скорее выбираться отсюда и бежать - подумал он, оглядываясь по сторонам, и ища пути отступления из этой ловушки - Но бежать куда?"
Гневно выплевывая слова, Егор почти заорал на Ключницу, словно от его крика та должна была раствориться, будто призрак.
- Вы такая же, как и все ваши прихвостни! Чем вы лучше, когда пытаетесь мне предложить ТАКОЕ! А я-то, дурак, думал, что в вас еще осталось что-то человеческое. Нет, вы просто такой же бездушный робот, как и все те, кто работает в вашем проклятом Ведомстве! Пустите меня сделать то, что я должен. И пускай это произойдет завтра!
Накричавшись вволю, Егор теперь просто стоял, сжав свои кулаки, не решаясь пустить их в ход. Установка не бить женщин, работала сейчас против него, и в эту минуту он впервые в жизни пожалел о том, что этот принцип был в нем когда-то основательно заложен, причем всё тем же самым Вовкой.
Тут Егор заметил, что Ключница включила, и держит в руке свой похожий на планшет прибор. В этот момент на лице её вдруг обозначилась печать неподдельного изумления.
- Что вы там всё высматриваете? - крикнул он, но уже почему-то не так грозно, как еще несколько секунд назад.
- Вот и всё, передача аномалии завершена. Удивительно! По такому мощному каналу хоть корабли пускай...
Договорить она не успела. Егор понял, что произошло, и бросился на злобную тетку, желая выбить у нее из рук ее дьявольское устройство и растоптать его о старый пол котельной.
Однако, в следующую секунду он был мягко отброшен назад некой неведомой слой, которая, словно пружина, оттолкнула его от Ключницы. Женщина с невозмутимым видом, будто вокруг нее ничего не происходит, продолжала негромко бормотать:
- Надо же, какие могучие порывы внезапно пробудившейся совести.
Егор попытался напасть снова, а затем еще раз. В конце концов, после пятой или шестой попытки он окончательно выдохся, потому что не удержался на ногах и упал. Подняться он еще долго был не в силах, и лежал на грязном полу котельной, тяжело дыша.
Взглянув на Егора сверху вниз с чувством какого-то снисхождения, Ключница спросила:
- Ну, как, успокоился?
- Нет, не успокоился - все еще задыхаясь от бессилия и злобы - буквально простонал Егор.
- Тогда я советую тебе немного подышать животом, привести сердечный ритм в порядок и внимательно выслушать всё то, что я сейчас буду говорить. Первое, и самое главное: на самом деле твоему другу ничего не грозит. Мне, скажем так, нарочно следовало разозлить тебя.
- Сделать это вам удалось весьма неплохо, миссис Ключница - свирепо пробормотал Егор и смачно сплюнул в пыльный угол котельной.
- Не перебивай, пожалуйста. Второе: сыграть на твоих эмоциях я должна была потому, что на некоторое время мне нужен был устойчивый и мощный канал, чтобы раскупорить твою аномалию и совершить ее передачу в структуру тела твоего друга. Мои ожидания оправдались, и ты не подкачал. Благодаря известным мне координатам проделать это было нетрудно даже отсюда, и теперь аномалия благополучно перемещена.
И третье: как я уже говорила, твоя миссия на этом вовсе не закончена, и от тебя до сих пор во многом продолжает зависеть то, что должно будет произойти дальше.
- Я вам не верю - обреченным, но уже не таким грозным голосом, пробормотал Егор - Вы просто монстр!
Он повернулся спиной к Ключнице, уставившись в сторону недоступной для него в данный момент двери, скрестив на груди руки и ссутулив свои плечи.
- Я требую, чтобы вы меня отсюда выпустили - сказал он негромко, но так, чтобы коварная дамочка его услышала.
- И что ты тогда станешь делать? - спросила та - Пойдешь жить дальше счастливой семейной жизнью, предпочтя считать ее своей собственной? Станешь и дальше притворяться, что эта женщина и ее ребенок - твоя жена и дочь?
- Вы не оставили мне выбора.
- Не криви душой, Егор - мягко и беззлобно проговорила Ключница - Сделай то, что ты должен сделать. Пойди на это лишь по той простой причине, чтобы хоть чуточку сгладить собственное чувство вины перед тем несчастным человеком.
Самой женщине данная ситуация, похоже, также не доставляла удовольствия. Ключница отчего-то вдруг словно осунулась, и вмиг сделалась, словно на двадцать лет старше. Затем она медленно села на то самое место, где еще недавно они с Егором мирно беседовали, и почему-то вдруг заговорила совсем о другом.
- Я вовсе не монстр, Егор, просто в силу некоторых обстоятельств я живу теперь так, как мне позволено. Возможно, если бы я не стала работником секретного ведомства, а вместо этого навсегда осталась бы в своем родном мире, я постепенно поправилась бы в госпитале, а по окончании войны стала бы обыкновенной труженицей на фабрике или в колхозе. Затем родила бы детей своему мужу, и, наверно дождалась бы внуков. Но вышло иначе, и мне пришлось стать той, кем я, в итоге, стала. Ты зря считаешь наших сотрудников бездушными роботами, хотя я нисколько не одобряю таких жестких мер с их стороны по отношению к тебе лично. Ведь мы тоже не в праве просто так, по своей прихоти, отнимать чьи-то жизни, Егор, потому что как ни кто другой, понимаем всю пагубность подобных действий. Всё, что происходит вокруг тебя, гораздо серьезней, чем ты думаешь. Возникшая, и всё разрастающаяся угроза представляет опасность не только для населения планеты, но она также страшна и для нас - тех, кто работает в Центре по контролю времени. Ставки очень высоки, и поэтому порой приходится принимать очень непопулярные решения.