Грустные мысли Егора внезапно были прерваны тем, что Полина вдруг затянула старую песню из его собственной молодости. Она запела легко и просто, при этом совершенно не напрягаясь. Егор часто удивлялся этой ее способности так петь даже в те моменты, когда дочь делала домашнее задание по математике или по русскому языку.
Буквально через минуту Егор уже никуда не торопился. Когда дочь допела всю песню до конца и сразу же пошла на второй круг, он внезапно встрепенулся и понял, что сидит сейчас рядом с Полиной за столом, внимательно глядя на то, как бойко та решает заданные примеры по математике.
— Папа, а помнишь, когда я еще в школу не ходила, мы тогда с тобой различные пазлы любили собирать?
Такой резкий переход от пения к разговору совершенно выбил Егора из колеи. Он не сразу понял вопроса, и когда дочь стала тормошить отца за рукав, он, наконец, смог ответить.
— Да, помню, конечно. Ты очень любила их собирать — рассеянно ответил он.
— Ты тоже когда-то любил их собирать, папа.
Это была правдой. Егор с самого раннего детства приучил дочь к этому незамысловатому занятию, часто составляя Поле компанию. Иногда откровенно дурачился, пытаясь затолкать заведомо неправильный кусочек картинки не туда, куда нужно, сопя при этом и притворяясь, что у него ничего не выходит. Его невероятно веселило то, что Полина быстро соображала, что к чему, отбирала у папы неподходящий кусок мозаики и быстро находила на его замену нужный. Такие их развлечения вызывали смех и веселье как у папы с дочерью, так и у мамы, если той приходилось становиться случайным свидетелем подобных забав.
В этот момент из кухни вышла Татьяна и позвала ужинать.
— Ура! — идем кушать — тут же закричала Полина и принялась складывать ручки и карандаши в пенал.
За столом всё семейство кушало молча. Иногда, правда, Егор с женой перебрасывались между собой короткими фразами, а когда разлили по кружкам чай, Татьяна как бы невзначай произнесла:
— Представляешь, Егор, сегодня наша Поля в школе очутилась в безвыходном положении.
— Это как? — не понял Егор — не смогла вычислить квадратный корень из какого-нибудь восьмизначного числа?
— Да нет, пап, — заговорила теперь дочь — просто я не подпевала во время школьного урока по пению, за что и получила нагоняй.
Папа чуть не выронил чайную ложку полную сахарного песку, пока нес ее к своей чашке.
— Это ты, и вдруг не пела??? — Егор подозрительно покосился, переведя взгляд с дочери на жену, словно ожидая от супруги более подробных разъяснений. Но та молчала, Хитро глядя на Полину.
— Ну да, папа. Просто все пели, а я нет.
— Нет-нет, давай-ка по порядку — нахмурился Егор — У тебя голос, что ли, отказал, или гланды заболели?
— Ага, почти угадал — вновь вступила в разговор мама, не прекращая при этом улыбаться.
— Но ведь уже сейчас, пока она уроки делала, Поля вполне нормально пела ту, старую песню… про детство.
— Вот именно, что старую — нахмурилась отчего-то Татьяна — А новых, современных шлягеров она не знает. Вот поэтому она и не пела. Это в музыкальной школе их учат добрым старым песням из мультфильмов и экранизированных сказок, а когда в обычной школе на уроке музыки учительница попросили детей спеть какой-нибудь хит посовременней, который знали бы все, знаешь что учудили эти продвинутые дети, которым не всем даже исполнилось по восемь лет?
— Неужели они спели что-то из Верки-сердючки? — недоуменно поднял брови Егор, не отрывая внимания от своей чашки с чаем.
— В том то и дело, что нет! Если бы так, то ещё ладно — всплеснула руками Татьяна — Они все как один затянули ту песню… ну где он уже не мальчик, а она не девочка… Ну, в общем, я тоже слов толком не знаю…
Егор, кажется, стал догадываться, что за хит исполнили дети в школе. Это была весьма неприличная песня, которую часто крутили теперь по радио, и от того факта, что текст этого сомнительного хита знали все поголовно сверстники Полины, ему стало как-то не по себе.
— М-да… новые времена, новое воспитание — только и смог выдавить Егор из себя, пока неторопливо доедал суп.
Больше до окончания обеда никто из них троих не проронил за столом ни слова.
Всю вторую половину дня на улице стояла отличная погода, характерная для середины сентября, Лето уже умчалось в неведомые дальние края, однако, покидая город, где жила семья Карасёвых, оно категорически отказывалось забирать с собой своё собственное тепло, оставив его в подарок для приветливой и пока еще ласковой осени. Листва на деревьях уже начала местами желтеть, но небо над головой было лазурно-голубым и почти что безоблачным. Воздух улиц был сухим и теплым.