Звук открывающейся двери отвлек наше внимание от иллюминатора. В камеру вползли четверо змеевидных, вооруженных излучателями. Они вывели нас из корабля и повели по узким переходам.
— Один шанс из миллиона смыться отсюда, — донесся до меня шепот Коруса Кана. — Надо обезоружить стражников и вернуться к звездолету.
Я быстро составил в уме план и так же шепотом передал его товарищам. Через несколько мгновений Жул Дин дернулся, упал и остался лежать недвижимым. Это был примитивный трюк, оставалось только надеяться, что он сработает.
Похоже, получилось. Двое из наших конвоиров осторожно подползли к упавшему, сжимая верхними частями своих тел излучатели. Они явно пребывали в растерянности.
Внезапно спиканец схватил их могучими руками и начал яростно бороться, стараясь не попасть под смертоносные лучи. Мы, в свою очередь, бросились на оставшихся. Завязалась потасовка. Ошеломленные конвоиры не успели применить оружие, только шипели, призывая на помощь. Когда же мы расправились с последним из них, Жул Дин и еще трое наших товарищей уже подбегали к звездолету.
Но было поздно. Масса сползшихся со всех сторон рептилий захлестнула нас.
Сквозь их яростное шипение мы с трудом различили звук взлетающего корабля…
Глава 8
Зал живой смерти
Ошеломленные змеи не смогли помешать старту, но через какое-то время несколько овальных кораблей ринулись за беглецами. Задыхаясь в змеиных кольцах, опутавших нас, мы ждали исхода погони. Настигнут ли преследователи звездолет? Медленно текли минуты, но никто не возвращался. В нас затеплилась надежда, что Жулу Дину удалось оторваться от погони.
Пока что последствием побега стало лишь увеличение числа конвоиров. Окруженные теперь уже двумя десятками стражников, мы медленно двигались по переходам, галереям и улицам, заполненным бесчисленными ордами длинных извивающихся рептилий. По пути следования мы стали свидетелями того, как из одного причудливого сооружения эти существа выносили рулоны тонкого блестящего металла и грузили их на большую платформу — видимо, эвакуировалось какое-то учреждение. Наши стражники остановились под дверью, подождали, пока подтянутся остальные, и вползли внутрь. После короткого путешествия по изгибающемуся коридору нас ввели в огромный зал.
Большие разноцветные анфилады зала были разбиты на длинные прямоугольные ячейки, которые отделялись от основного прохода голубой стеной силового поля. В этих ячеистых камерах находились застывшие бездыханные фигуры, настолько жуткие, что у меня перехватило дыхание. Их были сотни, тысячи. Существа, непривычные для наших глаз, видевших бесчисленные формы жизни своей Галактики.
Ближе всего к нам располагалась огромная туша белой плоти, дископодобная, нескольких футов в диаметре. В самом ее центре располагался один круглый глаз. Другую ячейку занимал многоногий цилиндр с неразличимыми чертами. В следующей чернела гигантская насекомоподобная тварь с двумя головами, на которых размещалось по две пары затянутых сеткой выпуклых глаз.
— Да это же музей! — воскликнул я. — Выдающаяся коллекция живых форм, когда-либо существовавших в этой Вселенной! Она собиралась веками!
Нас подвели к ячейке, возле которой стояли, вертикально подняв туловища, два змея, выглядевших служащими музея. Они извлекли из стены два разноцветных баллончика с жидкостями. Первый был ярко-красным, второй — зеленым. За ними последовала длинная блестящая металлическая игла.
Вставив иглу в красный тюбик, служащий вошел в ячейку с насекомым и быстрым движении вогнал иглу в тело.
Сначала ничего не произошло. А затем, к нашему удивлению и ужасу, страшилище зашевелилось. Тварь была живой!
Держа излучатели наготове, хранители что-то злобно зашипели. Вероятно, существо обладало какой-то долей интеллекта, потому что подчинилось и перешло в другую ячейку, заселенную иными необычными зверями. После этого игла была пересажена в зеленый тюбик, и его содержимое ввели перемещенному существу.
Оно дернулось и окаменело. Казалось, жизнь полностью покинула его.
Меня охватил ужас.
Участь этих бесчисленных существ, пребывающих где-то между жизнью и смертью, ожидала и нас. Но ведь жизнь и смерть несовместимы! Тем не менее мириады неподвижных тел живы. И живут так, возможно, уже бесчисленные века. Живые мертвецы! Я содрогнулся.