Я решился на последнюю попытку. Поднялся, медленно приблизился к пиджаку и снова испытал то же самое болезненное ощущение, но на этот раз попытался сохранить самообладание. Я сел, затем встал на колени, чтобы лечь на живот, однако, несмотря на все свое желание, не смог этого сделать. Дыхание мое участилось, живот свело, меня обуяла паника, и я изо всех сил удерживал себя от бегства. Вспомнив, что старик, возможно, подглядывает за мной, я медленно отполз к камню и прислонился к нему спиной. Решил немного отдохнуть и привести в порядок свои мысли, но мгновенно погрузился в сон.
Проснулся я оттого, что услышал над собой смех дона Хуана.
– Ты нашел свою «точку», – сказал он. Сначала я не понял его, но дон Хуан повторил, что место, где я заснул, и есть моя «точка», и поинтересовался, как я себя чувствую на ней. Я ответил, что не вижу никакой разницы.
Дон Хуан попросил меня сравнить мои ощущения с теми, которые я испытал у пиджака. И тут мне пришло в голову, что я, пожалуй, не смогу объяснить свои ночные страхи. Дон Хуан с некоторым вызовом велел мне сесть на пиджак, но по какой-то непонятной причине я побоялся это сделать. Старик заметил, что только дурак не способен увидеть разницы между ними.
Я спросил, есть ли названия у этих двух мест. Дон Хуан ответил, что хорошее место называют «точкой», а плохое – «недругом», и добавил, что они – ключ к благополучию человека, особенно того, который ищет знание. Достаточно посидеть на своей «точке», чтобы обрести силу; зато «недруг» ослабляет человека и способен даже убить его. Он сказал, что, уснув на своей «точке», я восполнил силу, растраченную ночью.
Дон Хуан объяснил также, что сходное воздействие оказывают и цвета, которые я видел близ каждого из двух мест.
Я спросил, есть ли еще другие места, подобные этим двум, и как их отыскать. Дон Хуан ответил, что таких мест много и искать их проще всего по изменению цвета.
Так для меня и осталось неясным, решил я задачу дона Хуана или нет. Более того, я никак не мог избавиться от ощущения двусмысленности происшедшего. Наверняка дон Хуан всю ночь подглядывал, а потом разыграл меня, утверждая, что место, где я заснул, и есть именно то самое, которое я искал. Однако в розыгрыше этом я не видел никакого смысла; к тому же, когда старик велел мне сесть на пиджак, я не смог этого сделать. Мой страх явно противоречил моим рассуждениям о происшедшем.
Дон Хуан, напротив, ничуть не сомневался в моем успехе и дал понять, что готов учить меня о пейотле.
– Ты просил познакомить тебя с Мескалито, – сказал он. – Я хотел выяснить, достанет ли у тебя характера, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. С Мескалито шутки плохи, нужно уметь владеть собой. Теперь я убедился: твое желание – достаточно веская причина для того, чтобы учить тебя.
– Ты в самом деле собираешься учить меня о пейотле?
– Я предпочитаю называть его Мескалито. И тебе советую.
– А когда ты думаешь начать?
– Это не так просто. Сначала ты должен подготовиться.
– По-моему, я готов.
– Это не шутка. Чтобы встреча с ним не кончилась для тебя плохо, действовать надо наверняка.
– Нужно что-то делать?
– Нет, просто ждать. Пока не поздно, можешь отказаться. Ты быстро устаешь. Этой ночью, едва столкнувшись с трудностями, готов был сдаться. Мескалито требует от человека мужества и отваги.
2 7 августа 1961 года, понедельник
В пятницу, часов в семь вечера, я подъехал к дому дона Хуана. На веранде вместе с ним сидели еще пять индейцев. Я поздоровался с доном Хуаном и сел, ожидая, не скажут ли они что-нибудь. После непродолжительного молчания один из мужчин поднялся и подошел ко мне с приветствием:
– Здравствуй.
Я встал и ответил:
– Здравствуй.
За ним поднялись и остальные четверо. Мы произнесли слова приветствия и обменялись рукопожатиями. Одни едва касались кончиками пальцев моей ладони, другие быстро ее пожимали.
Все снова сели на свои места. Индейцы с трудом подбирали испанские слова и вообще выглядели робкими и нерешительными.
Около половины восьмого они внезапно поднялись и отправились на задний двор. Долгое время никто не произнес ни слова. Дон Хуан подал мне знак идти за ними. Мы забрались в кузов старого грузовика; я сел сзади, рядом с доном Хуаном и двумя парнями. В кузове не было ни сидений, ни скамеек, его металлическое днище оказалось болезненно жестким, особенно когда машина свернула с шоссе и затряслась по грунтовой дороге. Дон Хуан шепнул, что мы едем к его приятелю, который припас для меня семь Мескалито. Я спросил: