Проснулся я в субботу в три часа дня, проспав почти двое суток. Слегка ныла голова и болел живот, в остальном все было как обычно. Дон Хуан сидел перед домом и подремывал. Меня он встретил улыбкой.
– Позапрошлой ночью все прошло отлично, – сказал он. – Ты видел красное, а это самое главное.
– А если бы не увидел?
– Тогда увидел бы черное. Черное – плохой знак.. '
– Почему?
– Человек, который видит черное, не предназначен для «чертовой травки». Его будет рвать черным и зеленым, пока не вывернет наизнанку.
– Он умрет?
– Нет, но будет долго болеть.
– А те, кто видит красное?
– Их не рвет, они чувствуют себя хорошо, а это значит, что они сильны и агрессивны – как раз то, что нравится «травке». Она соблазняет их и в обмен за силу, которую дает, превращает в своих рабов. Но тут ничего не поделаешь. Человек живет для того, чтобы учиться; и если ему что-то довелось узнать, такова, значит, его судьба.
– Дон Хуан, что мне делать дальше?
– Посадить отросток, который я отрезал от корня» Половину доли ты принял позапрошлой ночью, а вторую половину надо посадить в землю. Когда «травка» вырастет и даст семена, попробуешь приручить ее.
– А как?
– «Чертову травку» приручают через корень. Шаг за шагом ты должен раскрывать тайны каждой доли корня. Принимая их, ты познаешь тайны корня и обретешь силу.
– Остальные доли готовятся как первая?
– Нет, каждая по-своему.
– Какое действие оказывают другие доли?
– Я уже говорил: каждая из них обучает определенной силе. Ту долю, которую ты принял позапрошлой ночью, может принять кто угодно. Но глубинные доли принимает только брухо. Пока я не скажу, как это делается, потому что не знаю еще, признает тебя «травка» или нет. Надо подождать.
– А когда скажешь?
– Когда твое растение вырастет и даст семена.
– Если первую долю может принимать кто угодно, зачем она вообще нужна?
– В разбавленном виде настой хорош для многого. Он помогает старикам, утратившим жизненную силу, юношам, ищущим приключений, и даже женщинам, которые жаждут страстной любви.
– Ты сказал, что корень дает силу, но, как я вижу, его применяют и для других целей.
Дон Хуан так долго и пристально смотрел на меня, что я смутился. По-видимому, мой вопрос его рассердил, хотя я и не понял почему.
– «Чертову травку» используют только для обретения силы, – произнес он наконец сухо и холодно.– Старику, чтобы вернуть бодрость, юноше, чтобы терпеть голод и усталость, мужчине, чтобы убить врага, женщине, чтобы вспыхнуть страстью, – всем им нужна сила, и «травка» дает ее! Она тебе нравится? – спросил он после паузы.
– Я чувствую подъем сил, – сказал я. Так оно и было. Еще при пробуждении что-то меня беспокоило. Мое тело двигалось и растягивалось с небывалой легкостью, в руках и ногах зудело, плечи, казалось, раздались вширь, хотелось потереться о дерево спиной и шеей. Казалось, я могу свалить стену одним пальцем.
Некоторое время мы молча сидели на веранде. Дон Хуан засыпал. Он несколько раз «клюнул носом», потом вытянул ноги, опустился на пол, подложил руки под голову и заснул.
Я поднялся и отправился на задний двор, где растратил избыток энергии на уборку мусора, который дон Хуан собирался давно убрать.
Позднее, когда он проснулся и пришел за дом, я уже слегка выдохся. Мы сели подкрепиться; за едой дон Хуан трижды осведомился о моем самочувствии. Такое случалось нечасто, и я спросил:
– Почему тебя так волнует мое самочувствие? Уж не боишься ли ты, что от твоего настоя я заболею?
Дон Хуан засмеялся. Он напоминал мальчишку-проказника, который подстроил каверзу и проверяет, удалась ли она. Продолжая смеяться, он сказал:
– На больного ты не похож. Ты даже нагрубил мне.
– Когда? – удивился я. – Когда это я тебе грубил?
Я действительно этого не помнил. Старик никогда еще не вызывал моего раздражения.
– Ты защищал ее, – сказал он.
– Кого?
– «Чертову травку». Твои слова были словами влюбленного.
Я хотел было энергично запротестовать, но сдержался.
– Совершенно не помню, когда я ее защищал!
– Еще бы! Ты, наверное, не помнишь и того, что говорил, а?
– Честное слово, не помню!
– Вот видишь, какая она! «Травка» подкрадывается к тебе, словно женщина, а ты и не замечаешь. Тебе бросается в глаза только твое прекрасное самочувствие и избыток сил: мышцы набухли, кулаки чешутся, ногам не терпится кого-нибудь пнуть. Познавшего «чертову травку» переполняют желания. Мой благодетель говорил, что «травка» удерживает при себе тех, кто жаждет силы, и избавляется от тех, кому с силой не совладать. Но в прежние времена силы было больше, и ее домогались ревностнее, чем сейчас. Мой благодетель был могущественным человеком, а его благодетель обладал еще большей силой. Впрочем, в те времена это имело смысл.