– Так всегда и бывает… – вдруг раздался уже знакомый голос. – Проявляет агрессию тот, кто думает, что ему что-то угрожает. Тот, кто не боится ничего потерять, – спокоен и доволен.
Над остриями рогов возвышался Хаастис. Его черные волосы вились вокруг красивого лица и обнаженного торса. На груди нага и крепких руках поблескивали массивные серебряные украшения. Он вытянул из-за спины белые ленты и продел их в кольцо в носу буйволоподобного змея. Получилось что-то вроде вожжей.
Хаастис поманил рукой и с доброй ухмылкой наблюдал, как я стараюсь добраться до него.
– Смешно? – спросила я, приблизившись.
– Не смешнее того, как мы впервые пробуем ходить, – ответил он, протягивая мне ленты. – Так будет проще. И быстрее. Его зовут Я́тшана. Он… Ну, скажем, помогает этим лотосам расти. Но если его хорошо попросить, то согласится побыть твоим хвостом.
Молодой наг потрепал гигантского зверя по светло-серой шкуре, и тот поднял торчком забавно большие уши.
– Вот здесь почеши, он любит, – пояснил Хаастис.
Я все еще опасливо протянула руку и запустила пальцы в густую, колышущуюся в воде шерсть. Ятшана, которого я мысленно тут же окрестила Яшей, оказался теплым и глухо заурчал. В это время мой загадочный знакомый начал рисовать пальцем в “воздухе” синие символы. Кружок, полумесяц, лежащий на спине, горизонтальная черточка, а дальше сложный округлый вензель. Затем наг выдохнул на него: “Хунг”, – и вся эта призрачная конструкция пронеслась по пространству, подсвечивая длинный коридор.
– Тебе туда, – улыбнулся Хаастис.
– А ты?
– А я там уже был.
Он помог мне забраться и весело ударил зверя по спине. Поводья натянулись, и я стрелой полетела в мрачную даль. Через минуту впереди замаячил свет. Его желтое пятно приближалось, пока не стало различимо, что это плещущаяся поверхность воды. Мы врезались в это круглое окно на всем ходу и вылетели наружу в компании горящих на солнце брызг. Каково было мое удивление, когда выяснилось, что появились мы из колодца, стоящего в поле, и теперь летим перпендикулярно земле! От неожиданности я вскрикнула, и Яша, видимо, уловив мою мысль, изменил угол полета и заметно снизил скорость.
Вскоре мы добрались до песчаной дорожки, бегущей между полей и зарослей кустарника. Змей приземлился на лапы (их было минимум десяток) и, шурша песком, пополз по тропинке. Путешествие, пусть и верхом, показалось изматывающе долгим. Довольно однообразный пейзаж скоро мучительно надоел. В животе урчало. Мокрая одежда почему-то никак не хотела сохнуть и висела тяжелым холодным мешком. Уже какое-то время я всерьез боролась с желанием призвать на помощь Атаришу, но сомневалась, является ли смерть от скуки достаточным основанием для этого.
На мои уговоры еще полетать Яша отвечал неоднозначным гудением. Сквозь раздражение я пыталась убедить себя, что на то у зверя, кроме упрямства, наверняка есть объективные причины.
Иногда по пути нам попадались невзрачные деревеньки. Дома в них были ветхие, неопрятные. На дороге валялся мусор. Да и народец там жил под стать: не уродливый, но какой-то убогий. Низковатые, толстоватые, с жидкими волосами, с кожей, изъеденной прыщами, жители высовывались из окон или останавливались на дороге, провожая нас взглядом. “Тоже мне волшебное королевство! У нас где-нибудь в деревне Малая Ивановка и то приличнее!” – ворчливо вздыхала я.
Навстречу выбежал мальчишка. До глупого нескладный, грязный, с висящей до губы соплей. Потянул ручонки и залепетал что-то невнятное, производя впечатление откровенного дурачка. А Ятшана возьми да облизни его! Я даже скривилась. А мальчуган залился смехом. И что-то в этом смехе было такое, что пробирало до самого сердца. Простота. Искренность. Безоценочность. Мне даже неудобно стало от себя самой. Люди эти ничего плохого мне не сделали. Я вообще про них ничего не знаю, а отнеслась с неприязнью и каким-то несвойственным мне снобизмом.
Не долго думая, я подхватила малыша и усадила его рядом на загривок змея. Мальчуган издал полный восторга вопль, и Ятшана, будто желая порадовать его еще сильнее, подпрыгнул и снова взмыл в воздух.
Пока мы кружили над крышами домов, наш маленький пассажир протянул перед собой ладошку, словно бы в жесте дарения, и над ней закружился золотой символ, похожий на тот, что рисовал в воздухе Хаастис, только вензель был другим.
– Тр-рам! – выкрикнул мальчик, и волшебный слог над его ладошкой рассыпался, превращаясь в целое облако золотого песка. Он закружился вокруг, залетая в глаза и ноздри. Я невольно зажмурилась, а когда открыла глаза – уже обнаружила нашу троицу в цветущем саду. Аккуратные, как на картинке, деревья, усыпанные спелейшими плодами, чуть расступались, показывая дорогу к удивительной красоты дворцу. Тут же я заметила, что спутники мои, да и я сама преобразились. Теперь абсолютно ангелоподобный, мальчик был одет в дорогой сюртучок и остроносые сапожки со звонкими бубенчиками. Он легко спрыгнул с приземлившегося зверя и услужливо повел его за ленту, будто породистого скакуна. Да и сам Ятшана теперь мог похвастаться не только идеально белой шерстью, но и серебряной сбруей, поблескивающей крупными каменьями. На мне же оказалось длинное синее платье, расшитое шелковой нитью, а за спиной колыхалась на ветру легчайшая, как туман, накидка.