– Боюсь, что после вина мне совсем захочется остаться в твоем дворце. Не потому ли никто не возвращается обратно, что им и тут хорошо?! – усмехнулась я.
– И да, и нет. Но не угощений ради, конечно. Кстати, дворец не мой.
– А чей?
– Твой, – невозмутимо и ласково ответил он.
– В смысле?!
– Ты создала его своими желаниями. Именно поэтому тебе здесь так хорошо, а еда имеет тот самый вкус.
– А ты? Тебя я тоже нажелала? – спросила я, чувствуя, как бессовестно краснею.
– Я вполне настоящий, если ты об этом. Хотя, вероятно, воспринимаю происходящее несколько иначе.
– А если мне захочется тебя ударить или поцеловать? Ты обязан будешь повиноваться?
Его сияющая улыбка запустила еще одну волну краски по моему лицу.
– Этот коллективный сон мало чем отличается от того, который ты называешь реальной жизнью, просто все происходит быстрее. Чаще всего, если ты хочешь кого-то ударить, то он будет не против ответить тебе тем же. С поцелуями та же история. Хотя и в первом, и во втором случае внутреннее ви́дение ситуации у ее участников может различаться. – Он приподнялся на руках и приблизился к моему лицу. – Хотя вынужден признать, что скорее ты хозяйка этого сна, а значит, тебе и устанавливать правила.
– Послушай, – смутилась я, чуть отстраняясь. – Вряд ли путешествие к сердцу мироздания должно напоминать секс-туризм.
– А что оно должно напоминать?
– Эмм… Что-то важное! – пожала плечами я, чувствуя, что чары Хаастиса, которые еще мгновение назад заполняли мою голову сладким сиропом, слегка ослабевают.
– Все так, – согласился он, садясь рядом. Буднично, будто и не было только что мгновения, в которое мы чуть не поцеловались. – И что для тебя важно?
Далекие отголоски понимания пронеслись в голове, вспугнув стаю крупных мурашек.
– То есть если бы я на самом деле хотела увидеть, что спрятано под холмом Сваямбху, то вместо рубинового дворца оказалась бы там?
Хаастис подарил мне много улыбок, но эту я не забуду никогда. В ней читалось даже не одобрение, а какой-то запредельный уровень тепла и со-радости.
– Тех, чей ум нуждается в познании сути мироздания так же сильно, как тело – в отдыхе и пище, тех, кто жаждет этого так же страстно, как влюбленное сердце – первого поцелуя, один к бесчисленному множеству. И к таким обычно обращаются “учитель”. И все же твое желание понять, каким все является, достаточно сильно, чтобы привести тебя сюда. Не только в ту же страну, не только к святыне, а сюда…
Когда я наконец отвела взгляд от лица собеседника, то обнаружила кое-что, чего не замечала раньше: флаги пяти цветов, золоченые статуи будд и загадочные символы на стенах. Но более всего удивилась тому, что за окнами уже практически наступила ночь.
– Отдохни, – продолжил он. – Здесь время нелинейно. Угощайся им, сколько хочешь. Незачем торопиться.
И молодой наг проводил меня к дверям спальни, пообещав, что скоро мы встретимся снова. Несмотря на рой мыслей, гудящих в голове, сон быстро поглотил меня. И в нем я шла по ночному лесу. Босые ноги немели от мокрой, леденящей травы и спотыкались о колючие ветки и камни. Кажется, много лет назад здесь стоял город, а теперь обломки зданий поглощала бурная растительность. Мне было до того страшно, что не получалось даже как следует вдохнуть. От неприятного уханья птиц и странных, будто плачущих завываний вдалеке разве что не останавливалось сердце. Вдруг за поросшей мхом одинокой стеной раздался шорох, и в пустой проем окна выглянула рослая тень. Ее глазницы горели сине-зеленым огнем. От сгорбленных, но при том широченных плеч потянулись две лапы, хватаясь за оконные откосы. А потом еще две. Раздался металлический звук, и за спиной существа блеснули лезвия скругленных сабель. Я попятилась. Существо, взревев, ударило первой парой лап по ветхому подоконнику. Куски камня с треском полетели на землю. Я завизжала и бросилась прочь, не разбирая дороги, а темная фигура рванула за мной.
Несколько раз я в ужасе оборачивалась. Преследователь походил скорее на тигра, чем на человека. Верхние клыки были настолько длинными, что не торчали вниз, а завивались полукольцами в стороны. Выпученные глаза горели. Ноздри раздувались. На мускулистое тело, покрытое сине-зеленой короткой шерстью, была надета лишь набедренная повязка. Массивный корпус с четырьмя лапами делал чудовище несколько неуклюжим и медлительным – только это и позволило погоне продлиться хоть какое-то время, но расстояние сокращалось. Рев и свист рассекаемого саблями воздуха, казалось, раздаются уже у самого моего затылка. И тут я вспомнила жест, которому учила меня девушка с медными волосами. Приложила руку к груди и закричала: