— Не хочу.
— А что же ты хочешь?
Он поднял голову.
— Дэн, ты хочешь изобретать? Мой план — это возможность иметь для этого любые деньги и вообще всё на свете. А я — я хочу рулить крупным делом. Большим делом. У меня к этому талант. — Он взглянул на Беллу. — Я не желаю до конца дней торчать здесь, посреди пустыни, и работать менеджером у изобретателя-одиночки.
Я пристально посмотрел на него.
— В Сандии ты по-другому говорил. Хочешь выйти из игры, Папуля? Нам с Беллой будет очень жаль… но раз ты так решил, я, наверное, смогу заложить фабрику и выкупить твою долю. Я никого не хочу связывать.
Я был просто потрясён до самых пяток. Но если старине Майлсу так не терпелось, у меня не было никакого морального права удерживать его.
— Нет, я не хочу выйти из игры, я хочу, чтобы мы расширялись. Ты слышал моё предложение. Оно официальное. Так что давайте голосовать.
Наверное, у меня был удивленный вид.
— Ты так хочешь?! О'кей, Белла, я голосую против. Запиши. Но я не буду вносить свое контрпредложение сегодня. Давайте обговорим его и обсудим. Я ведь тебе, Майлс, добра желаю.
Майлс упрямо повторил:
— Давайте сделаем всё, как положено. Голосуем, Белла.
— Хорошо, сэр. Майлс Джентри, акции номер, — она прочитала номера акций. — Как вы голосуете?
— За.
Она записала в журнал.
— Дэниэл Б. Дэвис, акции номер, — она опять отбарабанила серию телефонных номеров. Я не очень вслушивался в эту проформу. — Как вы голосуете?
— Против. Так что все ясно. Извини, Майлс.
— Белла С. Даркин, — продолжила Белла, — акции номер, — она опять прочитала ряд цифр. — Я голосую «за».
Я открыл рот. Потом с трудом закрыл его и сказал:
— Но, детка, так нельзя! Это, конечно, твои акции, но ты же знаешь, что…
— Огласите результаты, — хрипло сказал Майлс.
— «За» — больше. Предложение принято.
— Запишите.
— Да, сэр.
Следующие несколько минут я помню смутно. Сперва я орал на неё. Потом уговаривал. Наконец я озверел и выложил ей, что она поступает нечестно, что я, конечно, отписал ей часть своих акций, но она же прекрасно знает, что ими всегда голосую я и что я не собираюсь расставаться с контролем над компанией, что это был просто обручальный подарок, и всё. Я же даже сам заплатил недавно подоходный налог по этим акциям, чёрт возьми! Если она способна откалывать такие номера, когда мы ещё только помолвлены, тогда что же можно будет ожидать от неё после свадьбы?
Она посмотрела мне прямо в лицо совершенно чужим взглядом.
— Дэн Дэвис, если ты полагаешь, что после всего, что ты мне тут наговорил, мы ещё помолвлены, то ты ещё глупее, чем я всегда о тебе думала.
Она повернулась к Джентри.
— Ты меня отвезешь, Майлс?
— Разумеется, дорогая.
Я начал что-то говорить, но тут же заткнулся и вышел, спотыкаясь и забыв шляпу. И хорошо, что вовремя ушёл — я тогда мог просто убить Майлса (на Беллу у меня рука не поднялась бы).
Я, конечно, не сумел заснуть. Около четырёх часов ночи я встал, позвонил в пару мест и в половине шестого уже подъезжал к фабрике на грузовике. Я подошёл к воротам, чтобы отпереть их, заехать внутрь и погрузить свою «Универсальную Салли» в кузов — весила-то она четыреста фунтов. Однако на воротах висел новый замок.
Я перелез через забор, ободрав руку о колючую проволоку. Изнутри я легко справился бы с замком: инструмента в мастерской хватало на все случаи.
Но замок на двери тоже сменили.
Я разглядывал его, прикидывая, что легче — выбить монтировкой окно или взять из машины домкрат и отжать дверь, — когда кто-то позади меня рявкнул: «Эй ты, руки вверх!»
Руки я не поднял, но повернулся. Средних лет человек целился в меня из какого-то оружия. Калибр был подходящий для бомбардировки крепости.
— Кто вы такой, чёрт возьми?!
— А вы кто такой?
— Дэн Дэвис, главный инженер этого заведения.
— А-а…
Он малость расслабился, но миномёт свой по-прежнему не опускал.
— Да, по описанию похожи. Но если у вас есть какой-нибудь документ, я бы предпочёл взглянуть на него.
— А с какой бы это стати? Я же спросил: кто вы такой?
— Я? Ну, вы меня не знаете. Зовут Джо Тодд, служу в местной охранной фирме. Частный детектив. А вы должны были про нас слышать: наши патрульные уже много месяцев охраняют вашу фирму. Хотя сегодня я здесь со спецзаданием.
— Да? Тогда, раз у вас есть ключ, впустите меня. Я хочу войти. И уберите свою гаубицу.
Он все ещё целился в меня.
— Не могу, мистер Дэвис. Во-первых, ключа у меня нет. Во-вторых, насчет вас у меня конкретные распоряжения. Впускать вас не велено. Идёмте, я открою вам ворота.
— Ворота вы откроете, но внутрь я всё-таки войду. Я оглянулся вокруг в поисках булыжника — разбить окно.
— Мистер Дэвис…
— Ну?
— Не советую настаивать. Я плохой стрелок, так что не могу рисковать, целясь в ноги. Мне придётся стрелять вам в живот, а пули у меня разрывные. В общем, зрелище будет довольно неприятное.
Наверное, из-за этого я и передумал, хотя сейчас мне приятнее думать, что причина была в другом, а именно: когда я снова взглянул в окно, то увидал, что на том месте, где я оставил «Салли», её не было.
Выпроводив меня за ворота, Тодд вручил мне небольшой конверт.
— Мне велели отдать вам это, если вы появитесь.
Я прочёл письмо в кабине грузовика. Оно гласило:
18 ноября 1970 года
Уважаемый мистер Дэвис!
На состоявшемся сегодня заседании Совета директоров принято решение прекратить все Ваши отношения (кроме как акционера) с корпорацией, в соответствии с третьим параграфом Вашего контракта. Убедительно просим Вас не входить на территорию предприятия. Ваши личные вещи и бумаги Вы получите в целости.
Совет директоров благодарит Вас за службу и сожалеет о расхождении точек зрения на вопросы политики фирмы, повлекшем это решение.
Искренне Ваши,
Майлс Джентри,
председатель Совета директоров и старший менеджер;
исп. — Белла С. Даркин, секр. — казначей.
Я прочел письмо дважды, прежде чем сообразил, что у меня сроду не было никакого контракта, содержащего третий параграф (равно как и все прочие).
В тот же день посыльный привёз мне в мотель, где я держал чистые сорочки, пакет. В нем была моя шляпа, ручка, запасная логарифмическая линейка, куча книг и личных писем, а также ряд документов. Но чертежей «Универсальной Салли» там не было.
Некоторые документы были очень любопытные. Например, мой «контракт»: там, ясное дело, был третий параграф, по которому меня могли выгнать без предупреждения, с выходным пособием в размере трехмесячного заработка. Но седьмой параграф был ещё интереснее.
Согласно этому параграфу я обязуюсь в течение пяти лет не поступать на работу в конкурирующие фирмы, не испросив ранее согласия у прежнего нанимателя, платившего мне соответствующую «компенсацию» в случае увольнения. Иными словами, я могу возобновить работу в любое время; надо только прийти со шляпой в руке к Майлсу и Белле и попросить у них разрешения. Шляпу, видимо, мне вернули именно для этого.
Но пять долгих лет я не мог работать над бытовыми приборами без их разрешения. Проще, наверное, самому себе горло перерезать.
Были там и надлежащим образом оформленные копии актов передачи мною прав на все мои патенты фирме «Золушка Инк.» — на «Золушку», на «Чарли» и ещё на некоторые мелочи. «Универсальная Салли», конечно, запатентована ещё не была. (Это я так думал. Как было на самом деле, я узнал позже.)
Но я никогда не переуступал своих патентов. Я даже лицензий на них не оформлял: корпорация была моим детищем, и я не видел в этом срочности. Последними тремя документами были: сертификат на мои акции (кроме тех, что я подарил Белле); заверенный к оплате чек; и письмо, поясняющее каждую строку чека: зарплата, за вычетом накладных расходов; трёхмесячная зарплата как выходное пособие; компенсация за «седьмой параграф» и, наконец, надбавка в тысячу долларов «в знак признательности за особые заслуги» — последнее было очень мило с их стороны.