— Наша новая программа потребует расширения основного капитала фирмы.
— Какая еще новая программа?
— Постой, Дэн. Сейчас ты все узнаешь. Пусть Белл прочтет ее нам.
— Ну… ладно. Пусть.
Короче говоря — а Майлз, как и все юристы обожал длинные периоды — он хотел: а) изъять Фрэнка из моего ведения, передать его на конвейер и без задержки пустить в продажу…
— Нет! — остановил я Белл, прежде, чем она дошла до пункта “б”.
— Подожди минутку, Дэн. Как председатель правления и главный управляющий я имею право высказаться до конца. Повремени со своими замечаниями и позволь Белл дочитать до конца.
— Хорошо… Но учти, с первым пунктом я не согласен.
Из пункта “б” вытекало, что нам не следует разбрасываться. Мы взялись выпускать вещи, не менее перспективные, чем автомобиль, но то, что мы уже сделали — только начало. Нам следовало увеличить акционерный капитал и соответственно расширить производство, чтобы выйти на общенациональный, а затем и на мировой рынок.
Я забарабанил пальцами по столу. Мне до смерти не хотелось становиться главным инженером большой фирмы. Тогда у меня, чего доброго, отберут чертежную доску, а если закуплю усовершенствованные паяльники, профсоюз объявит забастовку. Уж лучше было оставаться в армии и дослуживаться до генерала.
Но возражать я не стал.
Пункт “в” пояснял, что для этого потребуются отнюдь не гроши, но миллионы. Предлагалось стать дочерней корпорацией при “Мэнникс Энтерпрайзис” — передать им наши акции, активы и Умницу Фрэнка. И хотя мы оставались при своих прежних должностях (Майлз — главным управляющим, а я — главным инженером) и приобретали акции “Мэнникс Энт”, нашей свободе приходил конец: оба мы снова должны были работать на кого-то, в данном случае — на акционеров.
— Это все? — спросил я.
— Ммм… да. Бери слово и высказывайся.
— Значит, нам предоставляется сидеть за рулем и распевать спиричуэле.
— Не надо шутить, Дэн. Все идет так, как должно идти.
— А я и не шучу. Эти должности и привилегии — побрякушки для невольника, чтоб он не проклял судьбы своей. Ну, ладно, а что буду делать я?
— Руководить.
Я выставил контрпредложение: все мы устраняемся от производства. Джек Шмидт, продававший нашу продукцию, был хорошим человеком и принимал наш товар без единой рекламации; мне самому надо было копаться в схемах, совершенствовать их, находить неисправности. Без этого я чувствовал себя вялым и жизнь была мне не мила. Поэтому-то я и работал по ночам. И от всего этого придется отказаться, придется наступить себе на горло ради того, чтобы стать в один ряд с “Дженерал Моторс”, и “Консолидейтид”. Я не смог бы разорваться: изобретать и в то же время руководить производством.
Мое предложение сводилось к тому, что нам следует не разрастаться, а сократиться. Мы продадим кому-нибудь лицензии на производство Горничной и Оконного Вилли, а сами будем огребать процент с продажи. Когда Фрэнк будет готов, мы и его продадим тем же образом. Если “Мэнникс Энтерпрайзис” купит наши лицензии и таким образом захватит рынок — бог им на помощь! Тем временем мы изменим свое название и станем Исследовательской Корпорацией Дэвиса и Джентри. Работать будем как и прежде, втроем, разве что я найму себе в помощь одного или двух механиков, а Майлз и Белл будут подсчитывать прибыли.
— Нет, Дэн, — Майлз покачал головой. — Допустим, лицензии дадут нам некую прибыль. Но мы получим гораздо больше, если будем производить товар сами.
— Черт побери, Майлз, мы не будем производить товар сами, не будем и все тут! Ты хочешь продать наши души “Мэнникс Энтерпрайзис”, а чего ради? Только из-за денег? Но ведь человеку нужна только одна яхта, только один бассейн, да и то не каждый день, а время от времени… Не пройдет и года, как все это будет у тебя, раз уж тебе так хочется.
— Мне не хочется.
— Так что же тебе нужно?
Он посмотрел мне в глаза.
— Дэн, ты хочешь изобретать. Мой план обеспечит тебе все возможности для этого — людей, приборы, деньги — словом, все, чем мечтает любой изобретатель. А я хочу вести большое дело, большое дело. У меня такое призвание, — он быстро глянул на Белл. — Я не хочу до смерти торчать здесь, посреди пустыни Мохаве. Не хочу быть управляющим при изобретателе-одиночке.
Я вытаращился на него.
— Раньше ты говорил по-другому. Хочешь выйти из дела, старик? Ну, что ж… Мы с Белл не будем тебе мешать. Я могу наскрести деньжат и выкупить твою долю. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь чувствовал себя прикованным к тачке.