Выбрать главу

— Ну? — напомнил о себе Пит.

Я посмотрел на его покрытую шрамами морду. Он-то не станет подавать в суд. Если ему не понравится фасон усов другого кота, Пит пригласит его выйти и разберется с ним, как мужчина с мужчиной.

Похоже ты прав, Пит. Я как раз собирался навестить Майлза, оторвать ему руку и бить ею по голове, пока он не заговорит. Анабиоз подождет. Зато мы будем точно знать, кто придумал эту пакость.

Неподалеку стояла телефонная будка. Я дозвонился до Майлза и попросил его никуда не отлучаться.

* * *

Отец дал мне имя Дэниель Бун Дэвис.[4] Так он еще раз продемонстрировал свое свободолюбие. Я родился в 1940 году. Тогда все в один голос говорили, что времена индивидуалистов прошли, и будущее принадлежит массам. Отец не верил этому, и мое имя стало для него одним из символов независимости. Он умер, когда корейцы промывали ему мозги, и до конца остался верен своим убеждениям.

Во время Шестинедельной войны я обзавелся степенью магистра, специальностью инженера-механика и армейской робой. Я не гонялся за чинами: кроме имени, отец наделил меня непреодолимым отвращением ко всякого рода приказам, муштре и дисциплине. Я хотел просто отслужить свой срок и убраться из армии. Во времена холодной войны я служил неподалеку от Нью-Мехико в звании техника-сержанта арсенала, набивал атом в бомбы, а между делом размышлял, чем бы мне заняться на гражданке. Потом меня перевели в Оклахома-Сити, в службу снабжения, где я добывал свежие продукты для наших «джи-ай».

Пит странствовал со мной. У меня был приятель Майлз Джентри, призванный из резерва. Незадолго до призыва у него умерла жена, оставив ему Фредерику, свою дочь от первого брака. Они жили неподалеку, в Альбукерке, и маленькая Рикки (мы никогда не называли ее полным именем) с удовольствием заботилась о Пите. Благодарение кошачьей богине Бубастис,[5] Майлз и Рикки возились с Питом все уик-энды, и я был совершенно свободен семьдесят два часа в неделю.

Первые сообщения об анабиозе поразили меня, равно как и всех прочих. Оказалось, что за полминуты человеческое тело можно охладить почти до нуля. Правда, перед Шестинедельной войной это казалось лишь лабораторным трюком. Занимались этим военные, а у них всегда хватает и людей, и денег для исследований. Напечатайте миллиард долларов, наймите тысячу ученых и инженеров, позвольте им ставить любые эксперименты, и они выдадут все, что вам будет угодно, даже невозможное. С помощью анабиоза (или, если угодно, стасиса, гибернации, замедления метаболизма) можно было складывать людей хоть в штабеля, а потом размораживать их по мере надобности. Человеку дают легкий наркотик, гипнотизируют, и охлаждают до четырех градусов Цельсия. Главное при этом — избежать образования в крови ледяных кристаллов. Когда человека нужно разбудить, температуру поднимают, и через десять минут он встает, как поднятый по тревоге, разве что немного обалдевший. Правда, при быстром размораживании можно повредить нервные клетки. Поэтому оптимальное время для пробуждения — около двух часов, а ускоренное размораживание — это, как говорят в армии, «запланированный риск».

Вся штука заключалась в том, что планировать приходилось свой риск, а не риск противника — тот расчету не поддавался. Так же и с анабиозом. Но война закончилась, и я, вместо того, чтобы погибнуть или попасть в плен, был демобилизован из армии и занялся коммерцией на пару с Майлзом. Где-то в это же время страховые компании стали предлагать анабиоз всем желающим.

Мы с Майлзом завели небольшую фабрику на краю пустыни Мохауве (раньше это здание принадлежало ВВС) и начали делать «Горничных». Я ведал техникой, Майлз — деловыми вопросами. Да-да, это я изобрел «Горничную» и всех ее родичей: «Оконного Вилли» и прочих, хотя на их ярлыках и нет моего имени. Служа в армии, я часто задумывался, что может сделать один инженер? Работать на Standard Oil или на Dupont, или на General Motors? И тридцать лет выслуживать пенсию? Вы проглотите кучу деликатесов на званых обедах, вдосталь налетаетесь на самолетах, но никогда не будете хозяином самому себе. Есть еще государственная служба — там прилично платят, там нет никаких тревог, там хорошие пенсии, ежегодные отпуска. Что до меня, то я хотел отдохнуть от всех обязанностей, тем более, что после армии мне полагается оплачиваемый отпуск.

Чем бы таким заняться, что не требует шести миллионов человеко-часов до выпуска на рынок первой модели? Все в один голос говорили, что времена велосипедных мастерских, времена Генри Форда и братьев Райт безвозвратно прошли, — но я не верил этому.

вернуться

4

Дэниель Бун (1734–1820) — один из первых поселенцев в Кентукки, входил в число инициаторов захвата индийских земель; стал персонажем фольклора; в широком смысле — фронтирер, т. е. человек, который на «ты» с дикой природой, сам себе хозяин.

вернуться

5

…кошачьей богине Бубастис. — автор, наверное, имеет в виду древнеегипетскую богиню радости и веселья Баст, чьим священным животным была кошка; Бубастис — город, центр культуры богини Баст.