Итак, жизнь началась для Карен Лейт в сорок лет, для доктора Макклура — в пятьдесят три, а для Эвы Макклур — в двадцать, в романтической обстановке японского сада Карен Лейт, майским вечером.
Эва росла, распускалась, как бутон, и за один этот вечер превратилась в уверенную в себе молодую женщину. Все ее проблемы отлетели прочь, словно пожухшие осенние листья.
Ею овладел охотничий азарт. Очертя голову она бросилась играть в извечную игру, словно заядлый профессионал. В этой игре охотница спокойно стояла, а добыча приближалась и беспомощно сдавалась ей, покоряясь судьбе. Доктор Макклур был не единственным врачом, которого смутило развитие событий. Доктор Скотт тоже заметно осунулся.
Их помолвка состоялась в июне.
— Папа, мне нужно выяснить у тебя одну вещь. Лишь одну, — обратилась Эва к доктору Макклуру вскоре после помолвки. Вечер был душный, и они сидели в шезлонгах в саду Карен. — Она касается меня и Ричарда.
— А в чем дело? — осведомился доктор Макклур. Эва посмотрела на свои руки.
— Я все думаю, надо ли мне ему говорить, ну, ты знаешь, что ты и я…
Доктор Макклур смерил ее тяжелым взглядом. За последние дни он устал сильнее обычного и ощутимо постарел. Потом откликнулся:
— Да, Эва?
Она взволнованно пояснила:
— Ну, что на самом деле ты не мой отец. Наверное, не стоит от него это скрывать? По…
Доктор Макклур ничего не ответил. Однако сидящая сзади Карен пробормотала:
— Не глупи, Эва. Какой от этого прок? — В цветастом платье и с гладко зачесанными волосами она выглядела старше, и ее совет прозвучал довольно веско.
— Я не знаю, Карен. Но мне кажется, не годится…
— Эва, — произнес доктор Макклур непривычным для него ласковым голосом. Так он разговаривал только с двумя этими женщинами. Он взял девушку за руки и прижал их к своей груди. — Ты же знаешь, дорогая, что я не мог бы любить тебя больше, будь я твоим родным отцом.
— О, папа. Я ведь имела в виду совсем другое…
— Забудь об этом, — резко заявила Карен. — И ничего ему не говори, Эва.
Девушка вздохнула. Упомянутые события случились в ее раннем детстве, в незапамятные, «доисторические» для нее времена. Спустя годы доктор Макклур счел нужным рассказать, что удочерил ее, и смутная тоска, родившаяся в душе Эвы при этом известии, не прошла до сих пор.
— Если вы не желаете, то я ничего не скажу, — с сомнением в голосе отозвалась она. Ей по-прежнему казалось, что замалчивать тайну неверно, однако Эва обрадовалась совету держать язык за зубами. Она боялась любой мелочи, любых невзначай брошенных слов, способных стать угрозой ее новому счастью.
Доктор Макклур разлегся в шезлонге, закрыл глаза.
— Да, пожалуй, лучше не говорить, — согласился он.
— Вы уже назначили день свадьбы? — торопливо поинтересовалась Карен, посмотрев на доктора.
— Мы еще точно не решили, — ответила Эва, отогнав мрачные мысли. — Наверное, вы считаете меня страшной идиоткой, но мне хотелось бы, чтобы поскорее поженились вы. Иногда у меня возникают непонятные предчувствия, будто…
— Ты странная девочка, — пробормотала Карен. — Тебе кажется, будто этого никогда не произойдет?
— Ну да, — призналась Эва и слегка вздрогнула. — Вряд ли я смогу выдержать это после… Я же больше всего на свете мечтаю выйти замуж за Дика.
— А кстати, где он? — суховато спросил доктор Макклур.
— О, где-то в больнице. Там у него тяжелый случай.
— Удаляет гланды? — усмехнулся доктор.
— Ну зачем ты так, папа? — возмутилась Эва.
— Ладно, милая, — внезапно проговорил он и открыл глаза. — Это я так, не обращай внимания. Но я хочу подготовить тебя к жизни жены доктора. Я хочу…
— А мне это безразлично, — с вызовом перебила его Эва. — Меня интересует сам Дик, а не его работа. Я привыкну к ней, когда начну жить вместе с ним.
— Ну конечно, привыкнешь, — улыбнулся доктор Макклур, но его улыбка быстро поблекла, и он снова закрыл глаза.
— Порой я думаю, — с отчаянием произнесла Эва, — что мы никогда не поженимся. Вот что я имела в виду, сказав о предчувствии. И это меня пугает.
— Ради бога, Эва, перестань! — воскликнула Карен. — Ты ведешь себя как глупая девочка! И если ты стремишься выйти за него замуж, то выходи поскорее и кончай эти разговоры!
Эва промолчала, но потом заметила:
— Извини, Карен, если мои мысли кажутся тебе глупыми, — и встала.
— Садись, дорогая, — попытался успокоить ее доктор Макклур. — Карен вовсе не собиралась тебя обижать.
— Да, прости меня, — прошептала Карен. — Это все нервы, Эва.
Девушка села.