На работу? Она еще говорит о работе? Стив повернулся в ту сторону, откуда доносился ее голос, немного подождал с ответом, удивляясь про себя ее все-таки необычайному самообладанию.
На мгновение его голова опять закружилась, а потом снова стала пустой и звонкой, как колокол.
– Видишь ли, похоже, я не захватил с собой визитку, но я могу сообщить тебе номер моего рабочего телефона.
– Я непременно позвоню и оставлю свое имя у вашего секретаря.
– Ну что же, я свяжусь с вами, мадам, если появится что-нибудь подходящее.
Они одновременно засмеялись. Смех звучал странно в этом месте, но это был настоящий живой смех. И пыль, поднятая ими, невидимым облаком взвихрилась вокруг них.
Движение замерло практически на всех направлениях. Мартин всматривался в длинную вереницу легковых автомобилей, автобусов впереди, оглядываясь назад, видел неразличимые лица людей в машинах, стоящих за ним.
В спешке он даже не дал себе труда подумать о том, какой хаос будет царить на прилегающих к месту взрыва улицах. И вот сейчас он нетерпеливо постукивал по рулю костяшками пальцев, размышляя, что предпринять.
Информационные сообщения по радио маю чего добавили к тому, что он уже знал. И все же уверенность в том, что Энни была в этом взорванном универмаге, усиливалась у него с каждой минутой.
Колонна автомобилей продвинулась еще на несколько ярдов вперед, потом снова остановилась. Теперь Мартину был виден перекресток, на котором одинокая регулировщица поворачивала движение в сторону, противоположную той, которая была ему нужна. До места взрыва, а значит, и до Энни, была еще почти миля.
Мартин посмотрел по сторонам в поисках выхода из плотной неподвижной массы машин, и в метрах двадцати, на противоположной стороне улицы ему удалось заметить узенький переулок. Как только началось очередное медленное продвижение вперед еще на несколько футов, Мартин включил поворот и, отчаянно сигналя, рванул машину в сторону.
Не обращая внимания на лавину проклятий, которые обрушились на него со всех сторон, он прокладывал себе дорогу через три встречных полосы, и наконец достиг переулка.
Там он оставил автомобиль возле какого-то гаража и побежал к развалинам супермаркета.
Лабиринт улочек, освобожденных от обычного транспортного потока, поражал необычайным спокойствием и тишиной. Один раз впереди Мартин увидел патрульную полицейскую машину, направлявшуюся к перекрестку, который он только что покинул. Тогда Мартин инстинктивно юркнул в какой-то переулок и побежал. Бежал он долго, до тех пор, пока что-то не закололо в боку.
Каблуки, казалось, выбивали: «Энни! Энни!» И он с большим облегчением думал о том, что с каждым шагом все-таки приближается к ней.
Ближайшие к магазину улицы были очищены полицией от случайных прохожих, и все-таки там и тут стояли группы по два-три человека. Люди с удивлением оборачивались на Мартина, но он их не видел. Кровь стучала у него в висках, шумела в ушах от быстрого бега, когда Мартин, наконец, повернул за последний угол и увидел, что осталось от разрушенного здания. Он протолкался через толпу, еще стоявшую перед полицейским кордоном, и уставился на развалины.
Страх за жену сковал его…
Несколько гигантских букв, составлявших название магазина и не сорванных взрывной волной, висели под немыслимыми углами. Одна из них наклонилась вниз и раскачивалась под порывами ветра. На другой стороне в одной из ниш стояла рождественская елка, прежде украшенная золотыми огнями и лентами. Теперь на ней остались только лохмотья некрашеных веток, с которых кое-где свисали обрывки серпантина и цветные фонарики.
Высоко над останками дерева магазин был открыт небу – его крыша исчезла. Фронтон и вся передняя часть здания, казалось, были смяты какой-то чудовищно огромной ладонью, которая разорвала все этажи, словно они были сделаны из папиросной бумаги. Сейчас, когда Мартин смотрел на эти развалины, он видел, что огромные известковые колонны, зазубренные и страшные, собираясь рухнуть, шатались.
По обеим сторонам от превращенного в руины центра здания фасад зиял провалами разбитых витрин. Их украшения и все, что составляло их оформление, было выброшено на улицу и теперь валялось на разбитых стеклах и обломках кирпичей. И везде: под изувеченными стенами, в провалах окон, среди развалин – мелькали фигуры спасателей, которые, подобно хлопотливым муравьям трудились над каким-то огромным каркасом.
Мартин молча смотрел на развороченные внутренности магазина. Невозможно было представить, что кто-то еще остался в живых под этими обломками.
В голове звучали слова из переданной по радио сводки новостей: «Из-под обломков супермаркета, разрушенного взрывом бомбы в Вест-Энде, извлечено второе тело».
– Только не Энни, господи, пожалуйста! Пусть это будет не Энни! Если только она там.
Мартин опять стал продвигаться в толпе, стараясь продвинуться вперед, локтями расталкивал стоявших перед ним людей, пока, наконец, не добрался до полицейских кордонов. Он стоял там, тупо уставившись на развалины невидящими глазами и думая о том, что надо встать ближе, под качающимися буквами, и позвать жену по имени.
В эту минуту к нему подошел констебль, прикоснулся к его руке своей, затянутой в черную кожаную перчатку.
– Пройдите за ограждение, сэр. Вот сюда.
– Я ищу жену. Она где-то там.
Полисмен заколебался, стоит ли дальше настаивать на своем требовании. Мартин увидел, что его лицо под высоким шлемом смягчилось. Полицейский с явным сочувствием спросил:
– Вы точно знаете, что ваша жена там, сэр?
Мартину пришло в голову, что в сущности он ничего наверняка не знает. Энни могла оказаться в любом месте Лондона. И все же слабое, но с каждой секундой крепнущее предчувствие говорило ему, что Энни именно тут, в нескольких десятках метров от него. Он ответил:
– Я не совсем уверен. Но она вполне может оказаться там.
Полицейский оживился. Он провел Мартина назад за ограждение, и там они опять посмотрели друг на друга.
– Вам следует поступить так, – полицейский показал на опустевшую улицу. – Пройдите до местного полицейского участка, вон там, налево…
Мартин знал, где это. Однажды они с Энни вдвоем пошли в магазин и нашли на тротуаре золотую сережку. Энни настояла на том, чтобы отнести находку в полицию, и он, помнится, раздраженно ожидал, пока дежурный сержант запишет их показания в формуляр.
– …Там запишут приметы вашей жены и дадут телефон, по которому вы сможете получить в Скотланд-Ярде дополнительную информацию.
– Я хочу помочь жене тут! – Из-за плеча офицера Мартин снова посмотрел на разрушения, произведенные взрывом, и почувствовал, что не должен уходить, что он нужен тут, нужен Энни!
Его руки непроизвольно сплелись в кулаки, вздрогнули, словно он уже разбирал завал и разбрасывал камни, чтобы откопать и освободить ее. И все же Мартин, пожав плечами, отвернулся от барьера и пошел в указанном ему направлении. Зеваки пропустили его, и он скоро оказался возле полицейского участка. Его провели в коридор с длинным рядом жестких стульев вдоль стен.
В дальнем конце за закрытой стеклянной дверью находилась нужная ему комната. Два или три человека сидели, ожидая своей очереди, чтобы войти в эту стеклянную дверь. Они сидели, не глядя друг на друга, и казалось, что их волнение передалось даже застоявшемуся воздуху в помещении. Мартин сел на свободный стул в конце ряда. Минуты шли, а он все сидел и думал об Энни и мальчиках. И хотя вопрос, что мы будем делать без нее, уже приходил ему в голову, и он снова пытался обдумать, это, сейчас это ему никак не удавалось; мысли обрывались и путались. Этого нельзя было представить. Он снова и снова вспоминал маленькие фигурки спасателей, которых видел там, среди развалин. Думая о них, он мысленно умолял их найти его жену, как будто сила его чувства могла подхлестнуть рабочих.
Дверь в конце коридора открылась, и из комнаты вышла женщина. Кто-то из молчаливой очереди вошел в кабинет вместо нее, а для остальных продолжалось напряженное ожидание.