- Какой смешной, - пролепетала девушка спутницу, и они присоединились к другим танцующим, почти парящим парам.
Георг же оглушенный окружавшим его шумом и ошарашенный происходящим, пришел в себя и со всех ног кинулся обратно, к спасительной узенкой лесенке, ведущей на верх, в дом на берегу, где царили тишина и покой.
Когда он очутился в кухне и захлопнул дверь, то весь безумный шум, доносившийся из подвала тут же стих.
Следующие несколько дней Георг продолжал пребывать в паническом смятении, прислушиваясь и присматриваясь, не происходит ли еще чего-то необычного и не «правильного». Дверь же в злосчастный подвал, мужчина заколотил досками, чтобы никому больше не взбрело в голову спуститься туда и уж тем более прийти оттуда.
Спустя еще несколько дней Георг убедил себя, что в тот день он просто очень устал и все это ему только причудилось. И разумеется, никакого бального зала с множеством людей в подвале просто быть не может.
Постепенно жизнь снова погрузилась в свое монотонное, единообразное, логичное русло. Георг занимался в своем тихом саду с клумбами, гулял по уединенной берегу и наслаждался мирным чаепитиями в одиночестве под звуки радио спектаклей.
В один из таких дней он зашел на кухню, чтобы подогреть чайник и насладиться тихим вечером, как обнаружил, что заколоченная до этого дверь снова приоткрыта и оттуда слышатся звонкие детские голоса.
Георг боязливо заглянул внутрь. И правда, был слышен топот детских ножек и разговор двух детей по старше. Мужчина тихонько спустился по лестнице и выглянул за угол.
Он очутился в маленькой, но очень уютной гостиной. Горел камин. Отсветы пламени играли бликами на ковре. Малыш бегал по полу и ловил отсветы, будто они были живыми и их можно было потрогать. В углу стояла новогодняя елка, украшенная гирляндами и мишурой.
На диване сидели двое детей по старше.
- Давай посмотрим под елку, подарки наверняка уже положили?
- Нет, скоро придут мама с папой. Будет праздничный ужин и тогда можно будет. Подожди немного.
- Но мне так хочется…
- Какой же ты не терпеливый, подожди. А вот и они.
- Мама! Мама! – закричал малыш и бросился к родителям.
Георг тихонько смотрела на все происходящее с лестницы из-за угла, ему стало любопытно, где он и что будет дальше.
Мама накрыла на стол: поставила красивую посуди, принесла праздничный торт. Дети шалили и играли с отцом у камина. Шум, гам, веселый задорный смех наполняли гостиную.
Георгу стало неуютно, но не от того, что он подсматривается за жизнью других, а от того, пусть и радостного, игрового хаоса, наполнившего праздничный вечер семьи. Мужчина тихонько развернулся, поднялся по лестнице и закрыл дверь. Детский смех тут же смолк.
- Нет, такая жизнь не для меня, - произнес шепотом Георг, - я люблю одиночество.
Однако и заколачивать дверь он на этот раз не стал. Георг налил себе чашку чая и отправился слушать радио спектакль.
Шли дни. Жизнь Георга шла размеренно, но теперь он иногда специально заглядывал на кухню: а вдруг дверь приготовила еще какой-то «сюрприз». Один раз он очутился в каюте туристического лайнера. Затем в небольшой художественной галерее. Еще были коротенькие выходы на какой-то спектакль в театре и на главную улицу какого-то совершенно не известного Георгу города.
Со временем мужчине наскучило это и он перестал обращать внимания на звуки из подвала. За окном наступила зима и Георг совсем перестал выходить из дома, лишь изредка расчищая дорожки у дома. Когда из-за двери доносились какие-то звуки, мужчина открывал дверь, произносил «мне это не интересно» и закрывал дверь. Звуки тот час смолкали до нового раза.
Один раз, правда, он все же решил еще разок посмотреть, какой «сюрприз» ждал его в этот раз. Очень уж интересные звуки доносились из-за двери. Спустившись по лестнице, Георг оказался в деревянном шалаше, а когда вышел на улицу, то очутился на острове: маленьком и со всех сторон окруженным морем. Было тепло и солнечно, щебетали птички. Георг прошелся по песку, рассеянным взглядом оглядел море и чаек. Немного посидел на большом камне, разглядывая замысловатую ракушку. Вокруг не было ни души. Казалось бы, чего еще желать человеку, который привык к одиночеству. Но спустя уже пол часа, Георг вернулся назад, на свою кухню со словами: