– Похоже, что дождь не возобновится, – деланно бодро заметил король, – и уже завтра-послезавтра вода сойдет. – Александр внимательно осмотрел сидевших за столом. – Кажется, не все в сборе? По-моему, кого-то не хватает.
Гости принялись оглядывать своих соседей, и вскоре выяснилось, что за столом нет Диогена.
– В бочке утонул, – предположила донна Клара. Король поглядел на нее укоризненно:
– Я полагаю, сударыня, что ваши шутки неуместны. Надо бы сходить его позвать.
– Ваше Величество, разрешите мне, – вызвалась Чаликова, которая по-прежнему прислуживала королю в облике пажа Перси. – Я знаю, где он ночует.
– Ну, сходи, – дозволил король, и Надя поспешно выбежала из трапезной.
– Любопытно бы узнать, откуда сему отроку ведомо местопребывание нашего друга Диогена? – отправляя в рот кусок сыра, задался вопросом синьор Данте.
– Что за дурная привычка обсуждать отсутствующих, – с досадой заметила госпожа Сафо.
– Однако, сколь я заметил, херр Диоген никогда к фрыштику не опаздывал, – аккуратно заправляя салфетку за белоснежный воротничок, произнес Иоганн Вольфгангович.
– Да, вы правы, – задумчиво вздохнул Александр. – A что касаемо до ваших намеков, синьор Данте, то вынужден вас огорчить – я сам лично посоветовал Перси побеседовать с Диогеном о философических предметах, дабы набраться жизненной мудрости.
Но тут в трапезную, едва не сбив с ног старого слугу Теофила, влетел Перси. Вид у него был совсем очумевший.
– Ну, друг мой, где же Диоген? – поинтересовался Александр, теребя в руках коробочку с леденцами.
– Уж не в бочке ли утонул? – хихикнула Сафо, не без доли ехидства глянув на донну Клару.
Перси обвел всех обезумевшим взором и одним духом выпалил:
– Диоген съеден!
Василий Дубов внимательно осматривал свою постель, а Кузька, забравшись с ногами на сундук, тоскливым взором наблюдал за священнодействиями Великого Детектива.
– Так-так-так, работал профессионал, – бормотал Василий Николаевич, исследуя «рану». – Настоящий мастер плаща и кинжала.
– A хорошая была перина, – хозяйственно вздохнул Кузька. – Мягкая, добротная.
– Старый отсыревший хлам, – возразил Дубов. – Ну да перину-то и зашить можно, а вот если бы меня… – Василий глубже засунул руку в дырку, и его пальцы наткнулись на небольшой твердый предмет. Детектив сжал его в кулаке и незаметно для Кузьки сунул за пазуху.
– A ведь они тоже не дураки, – заметил Кузька. – Узнают же, что на постоялом дворе никакого убивства не было, и сызнова придут. Пора, Василий, уходить отседа. Эх-ма, что за жизнь, нигде покою нету…
– Меня самого это тревожит, – покачал головой Василий, – но уходить пока еще нельзя. Обстоятельства требуют моего присутствия именно здесь.
– Что, в корчме?
– В Новой Ютландии и в Белой Пуще. По меньшей мере два дня, а уж потом и уйдем, коли живы будем. A вот в корчме оставаться опасно, тут ты прав. Слушай, Кузька…
– Кузьма Иваныч, – обиженно поправил домовой.
– Извини, Кузьма Иваныч, как бы мне попасть в замок к Беовульфу, но чтобы не засвечиваться на дороге?
– Что бы ты без меня делал! – радостно проскрипел Кузька. – Ну да это не беда, попросим водяного, он тебя по болотам проведет.
– Какого еще водяного? – несколько удивился Дубов.
– Ну, помнишь того мужичка, что давеча весь вечер воду хлобыстал. Это он и есть.
– Ах, вот оно что! – рассмеялся Василий. Теперь ему стало ясно странное поведение корчемного завсегдателя. И посерьезнел: – Слушай, Кузьма Иваныч, а дело-то нешуточное. Я на сегодня выключен из большой игры, так что теперь от тебя, именно от тебя зависит дальнейшая судьба Белой Пущи. И не только ее.
– Что-что? – не разобрал Кузька. – Чегой-то ты, Василий Николаич, больно мудрено изъясняешься.
– В общем, от тебя теперь зависит, сможешь ли ты вернуться к бабке на печку, или по-прежнему будешь скитаться без дома, – перевел Дубов свою мысль на язык понятий, более привычных для домового.
– A, ну так бы сразу и говорил, – протянул Кузька. – И что же я должон делать?
Дубов на минутку задумался:
– Тут неподалеку в избушке живет одна дама с прислугой…
– A, знаю! – перебил Кузька. – Это, видать, та, что с двумя мужиками в любовь крутит. Ой, лихая баба…
– Откуда ты знаешь?
– Да я тут вчерась с двумя кикиморами болотными встренулся, они-то мне про ту бабенку много чего понаплели.
– Ну вот и прекрасно. Проследи за ней и за ее слугой и вообще постарайся собрать побольше информации.
– Инфо… чего?
– Ну, что они делают, с кем встречаются, о чем говорят. A вечером, как стемнеет, встретимся здесь. Но если случится что-то непредвиденное, то непременно дай мне знать.
– Понятно, – кивнул Кузька.
Князь Григорий мрачнее черной тучи слушал утренний доклад барона Альберта:
– … И тогда он выбежал из амбара и запер дверь. И только утром мы услышали стук и вопли изнутри, а когда открыли, то там оказался наш стражник.
– Прекрасно, – процедил князь Григорий. – По моей вотчине ходит незнамо кто, отпирает амбары своими ключами, а наша милая стража и не чешется. Эдак скоро и меня украдут, и никто не заметит. Сегодня же поменять все замки!
– Будет исполнено, Ваша Светлость, – угодливо закивал Альберт. -Только позвольте вам заметить, что смена замков на дверях всегда почиталась дурным знаком. Вот, помню…
Но князь, не слушая глупых возражений, продолжал:
– И провести наистрожайшее разыскание. Этот горе-стражник хоть запомнил, как вор выглядел?
– Он говорит, что в потемках не разглядел. Но по очертаниям изрядно напоминает Вашу Светлость.
– Очень определенная примета, – хмыкнул князь. – Что за амбар и что пропало?
– Двадцать первый, – немного замявшись, ответил барон Альберт. – A что пропало, не могу знать, потому как учет никогда там не проводился.
– A вот это уж совсем худо, – еще больше помрачнел князь Григорий. -В нашем деле без учета никак нельзя. Стало быть, так. Повесить на двадцать первый амбар два, нет, три замка и глаз с него не спускать.
– Я возьму этот вопрос под свой личный надзор, – пообещал Альберт.
– Вот-вот, возьми. И если что, головой ответишь. – Князь ненадолго задумался. – Постой, но я что-то не припомню у нас никого с очертаниями, как у меня. Значит, чужой?
– К нам со стороны никто не проникнет! – бурно запротестовал барон. – Ведь в нашем кремле и стены, и крепостной ров, и стража знаете какая!..
– Знаю, – отрезал князь. – Нынче ночью она проявила себя у всей красе… Погоди, а если это был Грендель, оборотень проклятый?
– Исключено. Наши люди за ним плотно приглядывают, и тут же сообщили бы, если бы он исчез из их поля видимости. – Альберт деликатно прокашлялся. – Ваша Светлость, а не связано ли это, гм, ночное происшествие с появлением здесь князя Длиннорукого?
– Вздор! – бросил князь Григорий. – Длиннорукий удвое меня ниже и удвое толще. Да и слишком он глуп для таких дел. Но приглядеть не мешает -он, хоть и дурак, но до чужого добра ох как охоч. Если, конечно, называть добром тот хлам, что валяется в двадцать первом амбаре.
– Для кого хлам, – вздохнул барон, – а для кого и нет.
– Для Длиннорукого – точно хлам! – самоуверенно перебил князь. -Ну, все у тебя?
– Все. Только вот князь Длиннорукий опять к вам просится. Прикажете впустить?
– Впусти. A сам ступай. И чтоб до вечера запоры сменили!
Угодливо кланяясь, Альберт вышел вон, а на его место заступил князь Длиннорукий.
– Ну, с чем пришел? – хмуро осведомился князь Григорий.
– Чертовски хочется работать, – простодушно заявил беглый градоначальник.
– Похвально, – процедил князь Григорий, – а то у меня тут лодырь на лодыре и лодырем погоняет.
– A я не из таковских, – подхватил Длиннорукий, – я работу люблю. Вот в Царь-Городе с утра до вечера делом занят был!