Ольга, Полкан и Перемет тепло попрощались со своими избавителями, Чумичка бросил клубок оземь, и тот покатился вверх по склону пригорка.
Когда все трое скрылись из виду, Иван спросил у Чумички:
– Стало быть, путешествие на Черную трясину придется отложить на потом? Клубочка-то теперь у нас нет.
– Обойдемся без клубочка, – ухмыльнулся колдун. С этими словами он вновь распахнул тулуп и, порывшись в одном из карманов, извлек горсть плоских камешков. Они были разного цвета, размера и формы, но объединяло их одно – каждый имел посередине дырку.
Василий припомнил, что когда-то, будучи в Крыму, собирал такие же камешки на берегу, а те, у которых была дырка, почитались «счастливыми».
– Тряпки найдутся? – оборотился Чумичка к спутникам.
– Поищем. – Иван Покровский чуть не с головой залез в свой бездонный рюкзак и вскоре извлек оттуда несколько тряпочек, довольно прочных, хотя и не особо чистых. – Сгодится?
– Сгодится, – кивнул Чумичка. Он оторвал от тряпочки полоску, продел ее в камешек и завязал узелком. – Помогайте.
Боярин Василий и Иван-царевич присели прямо на вереск вокруг рюкзака и принялись старательно привязывать тряпочки к камешкам, еще не совсем представляя, для чего они это делают.
– Ну, в путь, – велел Чумичка, когда они подвязали около двух десятков камешков. Василий с Иваном-царевичем встали и следом за Чумичкой подошли к краю трясины.
– Следите, куда он упадет, – сказал колдун и, раскрутив в воздухе, закинул камешек далеко в Черную трясину. – А теперь идите за мной, но не уклоняйтесь ни на столечко. – С этими словами Чумичка отважно сделал первый шаг.
Боярин Василий нерешительно посмотрел на Ивана-царевича. Оба хорошо помнили вчерашнее, когда Василий и Грендель, выручая Покровского, сами едва не утонули в страшной трясине.
– Ну, где вы там? – крикнул Чумичка. Он уже углубился в трясину на несколько шагов и, к удивлению Дубова, вовсе не собирался тонуть. Правда, шел он медленно и, прежде чем сделать каждый следующий шаг, сначала осторожно касался поверхности кончиком башмака.
Василий мысленно перекрестился и сделал первый шаг. И сразу почувствовал, что ступает как бы по деревянному настилу – невидимому, но достаточно прочному. Детективу даже показалось, что «доски» чуть скрипнули, едва на них ступил Иван-царевич, навьюченный огромным рюкзаком.
По наблюдениям сыщика, «настил» был в меру широким – что-то около полуметра. Едва Василий чуть отклонялся от Чумичкиного пути, то ощущал, как «доски» как бы проваливались куда-то вглубь, и поскорее отходил от опасного края.
Когда они добрались до того места, куда упал камешек, Чумичка достал из-за пазухи еще один. Внимательно оглядевшись и по каким-то своим приметам определив нужное направление, колдун вновь кинул камешек. На сей раз он не ушел под воду, а зацепившись, повис на безжизненном кустике, торчавшем на темной кочке.
Чуть изменив направление, Чумичка уверенно двинулся в ту сторону, куда упал второй камешек. Стараясь не отставать, Василий и Иван отправились следом. Трудный и опасный переход продолжался.
Хотя день был уже в разгаре, в горнице Марфы царил полумрак – плотные занавески на окнах почти не пропускали света с улицы.
Княжна безмятежно спала, и домовому Кузьке стоило больших усилий привести ее в бодрствующее состояние.
– А? Что такое? В чем дело? – сонно пробормотала Марфа.
– Вставай скорее! – тормошил ее Кузька. – Твоему Виктору того и гляди башку отрубят, али повесят, как собаку, а ты тут почиваешь, будто медведь зимой!
– Какому медведю собака башку отрубит? – сладко потянулась княжна.
– Да не медведю, а Виктору! – нетерпеливо затопал Кузька. – И не собака, а рыцари! Ты одна можешь спасти его.
Тут только до Марфы дошло, в чем дело. Она решительно вскочила с кровати и стала одеваться.
– Быстрее, быстрее, – торопил домовой. – А то на самое отрубление и поспеешь!
Тронная зала, куда незаметно проскользнула Марфа в сопровождении Кузьки, была полна рыцарей. Правда, сам королевский трон пустовал, но слева от него, на небольшом возвышении, Марфа увидела Виктора. Он сидел на низенькой скамеечке с таким отрешенным видом, будто происходящее его вовсе не касалось.
А рыцари бурно спорили о том, что им делать с Виктором. Как поняла княжна из речей, мнения разделились: часть рыцарей, явно меньшая, ратовала за то, чтобы дождаться короля Александра и оставить участь Виктора на его усмотрение. Большая же часть склонялась к немедленной смертной казни, но и среди нее не было единства в способе исполнения – то ли повешением, то ли отсечением головы. Похоже, что именно благодаря этим разногласиям Виктор до сих пор еще был жив.
– Как же так! – громогласно возмущался господин Беовульф. – Мы тут, понимаете, старались, живота своего не щадя, освобождали королевский замок – и даже никому головы не отрубим? Ну нет, так я не согласен!
– А я считаю, что надо повесить! – спорил с ним почтенный Зигфрид. -Виктор опозорил высокое звание и утратил высокую честь быть обезглавленным. Мое мнение – повесить его как обычного вора и убивца!
– Повесить! – закричали некоторые рыцари.
– Вы знаете, дорогой Зигфрид, как я вас уважаю, – вновь заговорил Беовульф, когда выкрики стихли, – но согласиться никак не могу. Виктор все же как-никак член королевской семьи. Что о нас соседи говорить будут?..
Масла в огонь подлил королевский повар, он же по совместительству королевский палач:
– Господа, решайте же скорее, что мне готовить – топор или веревку. А то у меня и в стряпной дел невпроворот!
– Вот видите, – подхватил дон Альфонсо, – из-за наших споров пострадает праздничный обед. Давайте отложим казнь до завтра.
– Сегодня! – решительно заявил Беовульф. – А то к завтраму у меня вся злость пройдет…
И тут раздался женский голос:
– Пожалуйста, пощадите его!
Зигфрид оглянулся на Чаликову, но та молчала. Она вообще-то по убеждениям была против смертной казни как таковой, но не считала себя вправе вмешиваться в рыцарский спор. Виктор чуть приподнялся на своей неудобной скамейке и стал вглядываться в толпу рыцарей, кого-то там выискивая.
Вперед вышла не знакомая рыцарям девушка в длинном темном платье:
– Господа славные рыцари, прошу вас, повремените с казнью Его Высочества!
– Кто вы, сударыня? – строго спросил Зигфрид.
– Марфа Ярославна, из рода князей Шушков, – гордо приосанившись, ответила девушка.
– О, значит, вы живы! – искренне обрадовался Беовульф.
– Да, жива, – величественно кивнула Марфа, – и жива благодаря Его Высочеству. Мне сейчас сказали, что ночью он спас меня от ножа убийцы!
Виктор неодобрительно покачал головой, словно желая сказать: «Ну зачем вы, княжна…»
– Кто может подтвердить ваши слова? – спросил Зигфрид.
– Я подтвержу! – не выдержал Кузька, выступив из-за спины Марфы. -Ежели бы мы с Виктором того лиходея не схватили, то жутко подумать, что было бы! Самый всамделишный летательный исход – вот бы чем все кончилось!
– Ну ладно, признаю, что погорячился, – сказал Зигфрид. – То, что нам сообщила Ее Светлость Марфа, я склонен считать обстоятельством, которое смягчает вину Виктора. Поэтому я более не настаиваю на повешении, а согласен на обезглавливание.
Тут Надя незаметно подобралась поближе к Марфе и шепнула ей на ухо:
– Княжна, если вы хотите спасти Виктора, то скажите что-нибудь такое… в общем, чувствительное.
И хотя княжна Марфа не знала о сентиментальных душах, скрывающихся за суровой неприступной внешностью доблестных рыцарей, и уж тем более понятия не имела о латиноамериканских «мыльных» сериалах, но она тут же сообразила, что от нее требуется, и, трагически заломив руки, произнесла с придыханием:
– Виктор, я хочу, чтобы вы хотя бы перед смертью узнали – я люблю вас!
Виктор медленно поднялся со скамеечки.
– Благодарю вас, княжна, – негромко проговорил он. – Зная это, мне будет легко умирать.