– Даже и не знаю, что делать, – задумался князь. – С одной стороны, стражи поступили правильно, а с другой не хотелось бы портить отношения с нашим дорогим другом Аль-Гусейном. Придется отправить ему послание, а заодно чем-то умаслить.
– Чем? – уныло вздохнул Альберт. – У него же злата и адамантов полны закрома.
– Значит, пошлем ему наших девушек для гарема, – решил князь Григорий. – Эдак с десяток.
– Как? – удивился Альберт. – Наших, белопущенских девушек – и для гарема?!
– Наших белопущенских девушек, – отчеканивая каждое слово, повторил князь Григорий. И, прищурившись, пристально уставился на барона: – A ведь вы, Альберт, родом кислоярец…
– Я не кислоярец, я – упырь! – вырвалось у барона.
– Ну тогда и выполняйте, что вам князь велит.
– Да не пойдут они, – уныло протянул Альберт.
– Не пойдут, говоришь? – хмыкнул князь. – A мы их спрашивать и не будем. У нас ведь кажется, имеется свой лиходей и душегуб, вот его и запряги на это дело.
– Слушаюсь! – радостно приосанился барон.
– Ну ладно, все у тебя?
– Все, Ваша Светлость.
– Тогда свободен. И не забудь усилить охрану всех амбаров и оружейных хранилищ. A двадцать первого амбара – особливо!
Грендель брел по болотной тропинке и пытался вспомнить вдохновенные строчки, которые только что записал пером выпи на клочке пергамента, да позабыл на столе у себя в хижине. В отличие от своего вечного соперника Беовульфа, бедный поэт не имел возможности поднести к ногам возлюбленной золотых перстней и породистых щенков. Единственное, чем он мог завоевать сердце Прекрасной Дамы – это вдохновенные стихи, льющиеся бурным потоком из любящей души.
Место, в котором обычно назначал свидание Грендель, было вполне в его вкусе: зеленая полянка, находящаяся на пригорке, и потому менее заболоченная, чем вся окружающая местность, и посреди ее – могучий, в три обхвата дуб, в тени которого вольготно росли огромные яркие мухоморы. Когда-то Грендель, вдохновленный суровой красотой этого уединенного уголка, даже посвятил ему стихи: «У Мухоморья дуб зеленый», но дальше первой строчки дело так и не пошло.
Увидев сидящего под дубом человека, Грендель радостно побежал вперед, но остановился как вкопанный, когда увидел, что это вовсе не его возлюбленная, а вчерашний гость.
– Боярин Василий?.. – с трудом припомнил поэт его имя.
– Именно я, – вскочил с травы боярин Василий. – Извините, что отвлекаю вас от предстоящего свидания, но мне нужно срочно с вами поговорить.
– Может быть, лучше после? – вздохнул Грендель. – Заходите ко мне вечерочком…
– У нас нет времени, – деловито проговорил Василий. – Сейчас сюда придет ваша дама, и нельзя, чтобы она меня видела.
– Опять какие-то грязные тайны, – поморщился Грендель. – Однако я вас слушаю.
– Я повторяю свое вчерашнее предложение, – сказал Дубов и посмотрел куда-то вверх, на крону дуба.
– Какое? Я, знаете, в последнее время стал такой рассеянный…
– Отправиться в Белую Пущу и…
– Нет-нет, и не просите! – поспешно перебил Грендель. – Во-первых, это глубоко противно моему душевному складу. А во-вторых…
– Господин Грендель, если я обращаюсь к вам за помощью, то только потому что у меня нет другого выхода, а время поджимает. – Грендель вновь отрицательно покачал головой. – Ну хорошо, – почти с мольбой продолжал Дубов, – прошу вас только об одном: когда вы увидите вашу возлюбленную, то постарайтесь хоть на мгновение взглянуть на нее беспристрастно, просто как на постороннего человека, а не как на женщину, которая вскружила вам голову… Все, мне пора, – и с этими словами Василий побежал по тропинке в направлении Гренделевой хижины. На самом же деле он залег за одной из болотных кочек. Там было довольно мокро, но выбирать не приходилось. А Василий Николаевич очень хотел стать если и не участником, то хотя бы зрителем предстоящей бурной сцены, которую он задумал и срежиссировал.
С противоположной стороны по тропинке двигалась ничем не приметная с виду парочка – высокая блондинка в изысканном темном платье и коренастый мужичок в сером сюртуке.
– Жди меня там, – властно приказала дама слуге, и тот покорно удалился за дуб. – О, господин Грендель, как я рада вас видеть! – чуть не пропела она высоким приятным голосом, протягивая руки своему воздыхателю.
– Сударыня, я у ваших ног, – Грендель опустился на одно колено и почтительно поцеловал ей ручку.
– Ах, ну что вы, – так и зарделась дама. – Встаньте, пожалуйста, вы меня смущаете.
Грендель послушно поднялся и, вглядевшись в лицо своей возлюбленной, невольно отшатнулся.
– Так, подействовало, – радостно потер руки Василий в своем укрытии.
– Что с вами? – забеспокоилась Прекрасная Дама. – Господин Грендель, вы сегодня как-то не в себе.
– Да… – пробормотал поэт. – Как будто пелена спала с моих очей…
– Он только теперь приходит в себя! – раздался за спиной дамы громовой голос.
Дама резко обернулась – на нее со стороны дуба тяжелой поступью надвигался собственной могучей личностью господин Беовульф.
– Не смей причинить ей ничего дурного! – выкрикнул Грендель.
– Как же! – прогремел Беовульф. – Да она сама кому угодно чего хошь причинит!
– Что это значит?! – взвизгнула дама и затравленно заозиралась по сторонам.
– Не беспокойтесь, сударыня, – тоном ниже сказал Беовульф, – ваш так называемый слуга вам не поможет. Равно как и его «установки». Можете посмотреть – он там лежит, отдыхает и не скоро очухается.
– Что вы с ним сделали? – завопила дама.
– Ну, приложил разок златою цепью, – ласково прорычал Беовульф, -Ничего, это не смертельно, я думаю. Просто легкое помутнение ума…
– Да-да, как будто пелена спала с очей моих, – продолжал бормотать Грендель. – Ах, как я заблуждался…
– Кстати, сударыня, – продолжал «наезжать» Беовульф, – что-то я не вижу на вас того перстенька, что я вам подарил.
– Я его забыла дома, – заметно побледнев, пробормотала женщина.
– А может, потеряли?
– Может, и потеряла…
– Ну так радуйтесь, я его отыскал! – И с этими словами Беовульф извлек из-за пазухи золотой перстень.
– Где вы его нашли?! – в ужасе отшатнулась Дама.
– Там, где вы его потеряли, – ответил Беовульф. И с явной угрозой добавил: – Нынче ночью.
Но тут, похоже, дама наконец взяла себя в руки.
– Вы, господин Беовульф, дурак, – с нескрываемым презрением произнесла она. – Но я знаю, кто за этим стоит!
Тут она небрежно оттолкнула стоящего на ее пути Гренделя и решительно двинулась за дуб. Через некоторое время она появилась со своим слугой, который шел, качаясь и еле двигая ногами. Прекрасная Дама, ужасно бранясь, отвесила ему пинка и быстро удалилась по тропинке. Слуга же, бормоча что-то себе под нос, поплелся следом за ней.
Беовульф и Грендель, некоторое время постояли, переминаясь с ноги на ногу и, видимо, не зная, что дальше делать. И в конце концов, смерив друг друга неприязненными взорами, молча разошлись в разные стороны.
Когда Грендель медленно брел в сторону своей хижины, Дубов услышал его бормотание:
– Словно пелена спала… Это было какое-то наваждение…
Убедившись, что поблизости никого нет, Василий встал из своего укрытия и подошел к дубу. По его ветвям спускался вниз Кузька.
– Ну как? – радостно спросил домовой. – Все в порядке?
– Здорово! – только и смог ответить Василий. – Я никогда не испытывал такого удовлетворения. Ведь ты все делал, как мы договаривались?
– Ну а то как же. Сначала я смотрел за дорогой и дал тебе знать, когда появилась та баба с колдуном. А Беовульф уже стоял за дубом и ждал. Едва колдун зашел за дуб, он как даст ему своей золотой цепью по башке, а тут уж и я заступил со своей ворожбой. Мол, погляди ты на нее, господин Грендель, и сразу поймешь, откуда птичка вылетела.