– Легко сказать, – безнадежно махнул рукой Беовульф.
– Делать надо! – неожиданно оживился Грендель.
– Ну так вперед, друзья мои! – Василий поднял светильник, будто боевой стяг, и двинулся вглубь очередного тоннеля.
Но не пройдя и десятка шагов, детектив споткнулся и чуть не упал.
– Лестница! – радостно крикнул Василий, и все трое стали осторожно подниматься вверх.
Лестница заканчивалась такою же площадкой, что у «конюшенного» входа, но никакой двери здесь не оказалось. Василий водил вдоль стены лампой, уже почти не дававшей света, и повсюду его взор натыкался на влажные камни, поросшие мохом и плесенью.
– Замуровали-таки, – с досадой проворчал Беовульф. – Гады ползучие, чтоб их…
– Стало быть, надо идти дальше, – с деланной бодростью сказал Василий. – Поищем другую лестницу.
Но тут силы оставили Гренделя. Он сел на верхнюю ступеньку:
– Идите без меня. A я останусь тут, и будь что будет.
– То есть как это останусь! – возмутился Беовульф. – Вместе пришли, вместе и уйдем. И потом, кто же князя Григория грызть будет – я, что ли, или боярин Василий? A ну пошли!
– Не могу, – прошептал Грендель. – Там, в хижине, остались мои стихи, передайте их королю Александру… – Поэт замолк и в измождении откинулся спиной к влажной стене. И тут слух Дубова, обостренный мертвящей тишиной подземелья, уловил какой-то еле слышный скрип. Детектив встал рядом с Гренделем и намеренно облокотился на стену – скрип послышался уже гораздо явственней.
– Господин Беовульф, подсобите, – попросил Дубов.
– Чего подсобите? – не понял доблестный рыцарь.
– Попробуйте подтолкнуть эту стену.
– A, ну так бы сразу и сказали. – Беовульф встал рядом с Дубовым, и они со свей силы налегли на стену. Раздался явственный скрежет, и стена подалась вперед. Еще усилие – и путники через открывшееся отверстие впали в некое темное помещение.
Надя бесцельно бродила по своей комнате, то присаживаясь на кровать, то подходя к окну и вглядываясь в сгущающуюся тьму ночи Мысли ее путались и перескакивали с одного на другое:
«Как там Вася? Жив ли? A я опять так и не успела сказать ему самого главного. Нет, все-таки я должна была быть там, рядом с ним. A здесь от меня никакой пользы. Я должна была узнать, кто в королевском замке работает на князя Григория – и не узнала. И даже не смогла вычислить людоеда, не говоря уж о том чтобы его обезвредить. И потом, куда нынче исчезал Александр -как-то не верится, что он просто выяснял, сошла ли вода. Королевское ли это дело? A может, и его исчезновение тоже как-то связано со всем остальным? Такое впечатление, что со мною здесь кто-то играет в кошки-мышки, и я в этой игре отнюдь не кошка, а скорее наоборот. И моя участь зависит лишь от того, в какой момент кошка сочтет нужным съесть именно меня. Только бы не нынешней ночью… A завтра приедет Вася, и мы отправимся домой. И уж тогда я скажу ему то, что до сих пор не могла решиться…»
Надя вздрогнула – ей показалось, что в гнетущей тишине что-то заскреблось за дверью.
– Мышка, – пробормотала Чаликова. – Или… или кошка?! – На всякий случай Надя зажгла свечи на старинном канделябре, стоявшем на полке камина с потрескавшимися изразцами, подошла к двери и повернула ключ еще на один оборот. – Ну ладно, пора укладываться. Как говорится, утро вечера мудренее.
Журналистка встала перед огромным зеркалом, занимавшим чуть ли не половину стены, и стала неспеша расстегивать свой «пажеский» камзол. Три свечки канделябра отражались в давно не мытом стекле, будто три далеких, неведомо откуда взявшихся огонька на болоте.
Но тут со стороны двери явственно раздался неприятный скрип, и Надя увидела, что медная дверная ручка, сделанная в виде лапы какой-то хищной птицы, медленно поворачивается.
«Кто бы это мог быть? – удивленно подумала Надя. – Хорошо, что я дверь заперла».
Вдруг она к еще большему удивлению заметила, что дверь столь же медленно открывается.
«Значит, я ее не заперла, а наоборот, открыла, – пронеслось в голове у журналистки. – Нельзя быть такой рассеянной».
Надя поспешно застегнула пуговку на камзоле и бросилась к двери, но увы – было уже поздно.
Помещение, в котором столь неожиданно очутились Василий и его спутники, было далеко не столь затхлым, как подземелье, но очень пыльным, так что Беовульф громогласно чихнул.
– На здоровье, – по привычке ответил Дубов.
В этот момент за его спиной вновь что-то заскрипело, заскрежетало, и детектив почувствовал, что стена возвращается на прежнее место. Он протянул руку, чтобы ее удержать, однако давно заржавевший, но все еще действующий механизм сработал, и проем захлопнулся. Рука Василия вместо ровной стены нащупала некие ровные предметы, плотно сдвинутые один к другому. A поднеся поближе лампу, он явственно увидел полки с длинными рядами книг.
– Наверняка здесь есть особая кнопка или рычажок, которым можно открыть дверь, – со знанием дела произнес Василий, – но чтобы его найти, придется выгружать все книги. Так что на всякий случай постарайтесь точно запомнить, через какую полку мы сюда попали.
– O, так это же прославленное книгохранилище, основанное еще Шушками! – воскликнул оправившийся от потрясения Грендель. – A мракобес Григорий и сам книг не читает, и другим не дает. – C этими словами он схватил лампу и медленным шагом отправился вдоль длинных стеллажей, благоговейно разглядывая кожаные, сафьяновые и даже позолоченные корешки старинных фолиантов. -Салюстий… Боэций… Светоний… – бормотал он себе под нос, как правоверный молитву.
– Насколько мне известно, – продолжал Дубов, не обращая внимания на зачарованного оборотня, – вон за той дверью – тронный зал. А из него в коридор налево, и там спальня Григория.
– Ну так пошли, – подвел черту Беовульф.
Дубов решительно открыл массивную, окованную железными полосами дверь и… застыл от неожиданности на месте. Тронная зала была ярко освещена множеством факелов, и посреди нее стояло с десяток воинов, вооруженных узкими кривыми саблями. А на троне, вцепившись в подлокотники тонкими пальцами, как стервятник когтями, сидел сам князь Григорий.
– Добро пожаловать в преисподнюю, – проскрежетал он.
От этой незатейливой шутки сердце Дубова оборвалось. И ноги застыли на месте, как каменные. В воздухе повисло зловещее молчание. И только злобный выкрик князя взорвал тишину:
– Взять их!
И эхо разнесло под гулкими каменными сводами:
– Их-их-их…
Стражники неспешно, деловито двинулись к Василию. Их клинки зловеще поблескивали в свете факелов. Но тут крепкая рука втянула Дубова за шиворот обратно в библиотеку.
– Надо рвать когти, – мрачно прогудел Беовульф, захлопывая дверь перед самым носом стражников.
Дубов, казалось, продолжал пребывать в ступоре, но его мозг уже лихорадочно продолжал искать выход из вроде бы безвыходного положения. А в дверь уже начали ломиться, и глухие удары отдавались в библиотеке.
– Что там за шум? – задумчиво спросил Грендель, не отрывая взора от книги, которую держал в руках, поставив уже почти погасший светильник на старинный тяжеловесный стол.
– Стражники Григория, – коротко бросил Беовульф. – И вооружены до зубов.
– До зубов? – все также рассеянно переспросил Грендель, но тут книга выпала из его рук. – Стражники! – закричал он. – Где они? Это ловушка! Надо бежать! – И тут же, сорвавшись с места, Грендель понесся по небольшой лестнице, ведущей на внутренний балкон, опоясывающий всю библиотеку и тоже заставленный книгами.
– Куда?! Стой! – закричали в один голос Беовульф с Дубовым и рванули вдогонку за ополоумевшим от страха оборотнем.
Первым его настиг Беовульф и, облапив своими здоровенными ручищами, стал успокаивать:
– Их там немного – не больше дюжины.
– Они нас изрубят на куски! – взвыл Грендель. – Отпустите меня, надо бежать!
Дубов же, посмотрев на часы, пробормотал: