– A ну ее к бесу, – донесся из-под кровати приглушенный голос Анны Сергеевны. – Успеется!
В этом ответе сказалась одна из черт характера госпожи Глухаревой, о которой не знал барон Альберт, но благодаря коей Анна Сергеевна в последнее время проваливала чуть ли не все «мокрые» и прочие дела. Для того чтобы кого-то убить со стопроцентной гарантией, ей нужно было ненавидеть этого человека всеми фибрами своей мятежной души. К примеру, если бы ей теперь под руку попался Дубов, то она готова была бы его сначала отравить, потом повесить, потом сжечь, а вдобавок на пепелище станцевать ламбаду. Когда же Анне Сергеевна «заказывали» людей лично ей малознакомых или к которым она не испытывала персональной вражды, то такое задание она зачастую выполняла спустя рукава, как бы нехотя. Особенно если попутно подворачивалось какое-нибудь интересное дельце вроде поиска сокровищ. Так произошло в случае с убийством владельца Покровских Ворот, к чему-то подобному, похоже, дело шло и теперь. Блеск сокровищ Херклаффа и королевской казны совершенно затмили в сознании Анны Сергеевны какую-то неведомую ей княжну Марфу.
Вскоре Анна Сергеевна, вся перепачканная в пыли, вынырнула из-под кровати с дурно пахнущим узелком, внутри которого что-то соблазнительно позвякивало.
– Давайте сюда, я понесу, – предложил Каширский.
– Еще чего! – с подозрением хмыкнула Анна Сергеевна. – Знаю я ваши фокусы. – И она отважно сунула узелок под юбку.
Несколько минут спустя, запершись в комнате Каширского, искатели чужих сокровищ развязали узелок, но обнаружили в нем лишь два ржавых кухонных ножа – память Петровича о прошлой жизни, когда он был лихим Соловьем-разбойником, грозой густых лесов и больших дорог.
– Все ясно, – угрожающе двинулся Каширский в сторону Анны Сергеевны. – Подменили!
– Чего подменили?! – взвилась госпожа Глухарева, на всякий случай схватив один из трофейных ножей. – Отойдите от меня, иначе я за себя не отвечаю!
– Под юбкой подменили, – не унимался Каширский.
– Можете проверить! – высокомерно бросила Анна Сергеевна и задрала подол черного платья, под которым красовалось черное же белье. Сказочных сокровищ Херклаффа, увы, не было. – A может, и под бельишко глянете? -насмешливо процедила Анна Сергеевна.
– Нет уж, спасибо, – пробурчал Каширский. – И, встряхнув головой, будто вытряхивая из себя всю отрицательную энергию, заговорил уже совсем по-деловому: – Ну ладно, вечером отправимся в подвал. A эти ножики надо бы вернуть в комнату хозяина. Нам-то они ни к чему.
– Вам ни к чему, – уточнила Анна Сергеевна, – а мне еще пригодятся. – И Глухарева, завернув ножи в смрадную тряпицу, небрежно сунула их обратно под платье.
Обширный, хотя и изрядно запущенный двор перед Беовульфовым замком стремительно наполнялся каретами, телегами и просто верховыми лошадьми -это съезжались славные рыцари Ново-Ютландского королевства. Правда, многих из них трудно было бы принять за рыцарей – столь скромно и даже нище были они одеты. Но тем не менее все они являлись самыми настоящими рыцарями, и горе тому, кто усомнился бы в их знатности и доблести!
Сам хозяин замка, в парадном камзоле, ради такого случая извлеченном из пыльного сундука, монументально высился на полуразвалившемся каменном крыльце и приветствовал гостей:
– O, это вы, славный Арчибальд! Как здоровье вашей дражайшей матушки? A что супруга? Да-да, милости прошу в главную залу… O, рад вас видеть, почтеннейший Фома! Как ваша милейшая дочка, еще не замужем?.. Как же, столько женихов кругом. A, да вот вам и жених – граф Сигизмунд. Особо вам рад, почтеннейший Сигизмунд! нет-нет, о делах после, когда соберутся все, а пока – прошу в залу. Винца испейте, у меня настоящее, а не всякое заморское пойло! O, дорогой мой дон Альфонсо, тысячу лет вас не видел!..
Нужно заметить, что со многими из гостей, в том числе и с доном Альфонсо, отношения у Беовульфа были, мягко говоря, натянутыми. Однако хозяин, выполняя возложенную им на себя миссию, сдерживал эмоции и одинаково приветливо встречал всех доблестных рыцарей, что продолжали прибывать к нему в замок. Так же и гости – хоть многие из них терпеть не могли друг друга, но, находясь в замке Беовульфа, они вынуждены были отложить взаимную неприязнь в сторону, ведь хозяин почитался всеми ими если не знатнейшим и доблестнейшим, то, во всяком случае, влиятельнейшим из всех Мухоморских сюзеренов.
Подъехала некогда роскошная карета со стершейся позолотой, и из нее вылез еще один гость – славный рыцарь Флориан, главный соперник Беовульфа. Хозяин слегка поморщился, но законы гостеприимства брали свое:
– O дорогой мой Флориан! Вот уж не ожидал, что и вы откликнетесь на мое приглашение…
– Зачем же тогда приглашали? – сухо промолвил Флориан, не спеша поднимаясь на крыльцо.
– Дело касается всех нас, – понизил голос Грендель. – И не только нас, но и всего государства. Наберитесь терпения, скоро все узнаете.
– Надеюсь, до вечера я домой успею? – глядя куда-то мимо Беовульфа, спросил гость. – У меня совершенно нет желания ночевать тут под вашим кровом.
– Боюсь, дружище, что домой вам нынче возвращаться не придется, -радостно прогудел Беовульф. – Н если вам не по душе мой замок, то у нас тут поблизости корчма – там вас устроят по лучшему разряду!
– Ну и прекрасно, – проворчал Флориан и прошел в замок.
– Кажется, можно начинать, – увидев, что поток гостей стал иссякать, решил хозяин и тоже прошел вовнутрь, оставив вместо себя встречать припозднившихся рыцарей своего дворецкого, который до того лишь с почтительным поклоном стоял в дверях.
Виктор и Марфа неспеша прогуливались по занесенным опавшими листьями дорожкам королевского сада. Беседа не очень клеилась – Виктор думал о чем-то своем и едва отвечал на слова княжны.
– Ваше Высочество, а вам не показалось, что Петровичу что-то про меня известно? – озабоченно спросила Марфа, остановившись под вековой, в три обхвата, ракитой. – Не зря же он говорил мне, мол, знаю я, кто вы такая.
– Не берите в голову, княжна, – ответил Виктор, – Петрович от неумеренного пития уже и сам не соображает, что говорит и что делает. Но я очень рад, что вы сумели поставить его на место.
– A, пустяки, – пренебрежительно махнула рукой Марфа.
– Но вы нажили себе опасного врага, – с опаской продолжал Виктор. -Я говорю даже не о Петровиче, а о князе Длинноруком. Ни для кого не тайна, что он способен на любую пакость.
– Для чего же вы держите их при себе? – удивилась Марфа.
– Это еще вопрос, кто тут при ком, – тяжко вздохнул Виктор. Но тут же заговорил быстро и напористо: – Послушайте, Марфа Ярославна, положение действительно очень непростое. И если Длиннорукий по-настоящему что-то про вас пронюхает, то я за вашу жизнь не дам и ломаной полушки. Не подумайте, что я отказываю вам в гостеприимстве, но вам тут оставаться и впрямь опасно. Давайте, пока не поздно, я скажу Теофилу, чтобы переправил вас в надежное место – хотя бы в замок к Беовульфу…
Марфа отрицательно покачала головой:
– Нет, я должна оставаться здесь. Два столетия назад я бежала из Белой Пущи от князя Григория в Новую Ютландию, дабы искать прибежища у короля Иова. Но дело даже не в этом. Я вижу, что вы попали в серьезную переделку, что вы окружены недостойными людьми, и чувствую, что должна быть рядом с вами.
– Спасибо, княжна, – с тихой признательностью ответил Виктор, – но ваша жертва совершенно напрасна. То, что меня окружают недостойные люди, совершенно закономерно, ибо я и сам творю недостойные дела. Я чувствую, что стою на краю пропасти, и не вправе увлекать вас за собой. Так что подумайте, пока не поздно.
Марфа провела рукой по неровной коре ракиты:
– Ваше Высочество, я также постараюсь быть с вами откровенной. Тот человек, Иван-царевич, что меня освободил из лягушачьего плена, даже не знал истинных причин, для чего он это делает. Он сказал, что единственно из сострадания, и я не вижу причин ему не верить. Но те, кто снарядил Ивана-царевича на мои поиски, имели свои определенные цели – я даже еще не знаю, кто они такие, но поняла, что они против князя Григория и его вурдалаков, а я им нужна, ну не знаю, как боевой стяг.