– Вы уверены? – Виктор пристально глянул на Марфу.
– Размышления наводят меня именно на это, – ответила княжна. Собеседники вновь медленно двинулись по аллее. – Я не знаю, каковы истинные цели моих неведомых доброжелателей, но пока они не начнут противоречить моим представлениям о справедливости, я готова действовать заодно с этими пока еще неведомыми мне силами. A я чувствую, что ключ к Белой Пуще – здесь, в Новой Ютландии…
– Нет-нет, – решительно перебил Виктор, – об этом я не желаю и слушать. Не забывайте, что я – ставленник и заложник вурдалаков из Белой Пущи. Разумеется, я вас не выдам, но и союзником в вашей борьбе не стану.
– Да нет, это ж я так, к слову, – смутилась Марфа. – Конечно, мои дела – это мои дела, а ваши – это ваши…
Тем временем аллея незаметно вывела их на кладбище королевской семьи -оно больше напоминало старинный и чуть заброшенный парк, где меж высоких деревьев здесь и там темнели невысокие надгробия.
– Знаете, княжна, в свое время королевич Георг сумел отвоевать у болот небольшой клочок земли вблизи замка, – повернул разговор Виктор в более спокойное русло, – и вот на нем-то и решили разместить сад и родовое кладбище. Вон под той липой Георг и похоронен, – указал Виктор на небольшой камень. – Конечно, основатель королевства должен был бы лежать в более знатной усыпальнице, но он сам захотел, чтобы его похоронили по-простому. Ну и его потомки взяли это в обычай, оттого-то и погост у нас такой скромный.
– A мне здесь нравится, – задумчиво оглядела Марфа королевский погост. – Ваше Высочество, у меня к вам будет одна не совсем обычная просьба…
– Постараюсь исполнить, насколько это в моих силах.
– Если оправдаются ваши опасения и меня… и если со мною что-то случится, то прошу вас похоронить меня здесь, пускай даже в самом дальнем уголке, возле болота.
Виктор резко отвернулся, и Марфе показалось, что на его ресницах что-то мелькнуло. Но он тут же взял себя в руки и заговорил подчеркнуто суховатым тоном:
– Боюсь, Марфа Ярославна, что не смогу удовлетворить вашу просьбу, так как на этом кладбище погребают лишь особ высшего происхождения. Во всяком случае, хоронить вас здесь под именем графини Загорской я не имею права. A если похоронить под вашим настоящим именем, то я боюсь, что покою вам не дадут и в могиле. Дело в том, что барон Альберт, преемник князя Григория, как я слышал, уже нашел кости невинно убиенной княжны Марфы и готовится их с почестями похоронить.
– Что вы говорите! – изумилась княжна.
– Увы, это так, – подтвердил Виктор, – и потому я не советовал бы вам покидать сей бренный мир в ближайшее время. Впрочем, есть еще один способ обеспечить себе место на этом кладбище – стать Ново-Ютландской королевой.
– Ну, вы уж скажете, – смутилась Марфа.
– Да нет, ну это ж я так… Ах да, совсем забыл – у меня назначена встреча с госпожой Глухаревой. Она приехала из Белой Пущи и должна дать мне отчет о своих переговорах. Так что нам пора возвращаться.
– C вашего позволения, я еще ненадолго останусь тут, – сказала Марфа. – Здесь так покойно, так тихо…
– Ну, как хотите, – согласился Виктор, – но я пришлю сюда своего слугу, верного человека. Так, на всякий случай.
– Да зачем, не надо, – стала отказываться Марфа.
– Нет-нет, и не спорьте, – заявил Виктор, – а то и впрямь чего случится, а я не буду знать, как вас хоронить… – C этими словами Виктор резко повернулся и быстрыми шагами удалился по аллее.
Проводив Виктора долгим взором, Марфа поплотнее запахнула на себе теплый платок, выданный ей Теофилом. Вдруг княжна услыхала, как в опавшей листве что-то явственно зашуршало, и тут же из-за ближайшего камня неспеша вышел маленький человечек.
– Домовой! – радостно вскрикнула Марфа.
– Кузьма Иваныч, – степенно представился домовой.
– A у нас в усадьбе тоже был домовой, – вздохнула княжна. Господи, как же его звали-то? Нафаня, кажется.
– A, так он же мой давний приятель, – обрадовался Кузька. – Когда вурдалаки пришли, так едва Нафаня успел ноги унести. И где он теперь – бог весть… – Домовой горестно вздохнул. – Но помню, очень уж он о тебе сокрушался, говорил, мол, какая чудная княжна была, а пропала безо всякой вести…
– Постой, Кузьма, – перебила Марфа, – какая еще княжна? Ты меня, видать, с кем-то перепутал. Я не княжна, а графиня.
– Да-да, конечно же, – хитро прищурился Кузька, – графиня Заморская.
– Загорская.
– Тем паче. Да только тут уже кое-кому ведомо, что ты за графиня такая.
– Виктор?
– Кабы Виктор! И князь Длиннорукий знает, и разбойник Петрович. У них тут инхвормация во как поставлена, – щегольнул Кузька словечком, слышанным от боярина Василия. – Так что беречься тебе надобно! Ну, я тебя упрежу, коли что. – Кузька заговорщически приложил палец ко рту, и княжна, поняв, что он собирается сообщить нечто очень важное, наклонилась и протянула домовому руку. Тот ловко вскарабкался по рукаву и, устроившись на Марфином плече, зашептал ей прямо в ухо: – A особливо опасайся той бабы, Анны Сергеевны, что нонеча приехала. От нее любой гадости только и жди!.. Ну все, мне пора.
Действительно, по аллее приближался человек – очевидно, слуга, которого обещал прислать Виктор.
– Погоди, Кузьма, а как мне тебя найти? – удержала домового Марфа.
– A я сам тебя разыщу, – заявил Кузька и, столь же ловко спустившись вниз по платью, скрылся за ближайшим могильным камнем.
В бывшем рабочем кабинете князя Григория шло заседание Семиупырщины -так в Белой Пуще именовался недавно созданный орган высшей государственной власти, хотя официально он носил более длинное и красивое наименование, запомнить которое не могли даже его члены.
Несмотря на название, собственно упырей в Семиупырщине было всего лишь двое, барон Альберт и воевода Cелифан, но зато они, выражаясь современным языком, контролировали силовые ведомства – соответственно Тайный и Военный приказы. Кроме них, в состав Семиупырщины по настоянию Альберта были введены три представителя аристократии – князья Чарский и Зарядский, а также боярин Степан Муха. Все трое происходили из древних родов и, по мнению охваченного «перестроечными» идеями барона Альберта, должны были символизировать такие понятия, которые мы назвали бы мудреными словами «преемственность» и «легитимность». Впрочем, на заседаниях сии представители родовой знати обычно сидели тихо и в обсуждения не вмешивались. И, наконец, еще два члена Семиупырщины представляли собою олигархический капитал – владелец многих ремесленных предприятий Гусь и купец Березка. Последний был привечаем еще покойным князем Григорием, так как через него прокручивались разные не совсем законные сделки. Например, Березка через «третьи руки» устраивал поставку в Белую Пущу зарубежного оружия и боеприпасов. Разумеется, все знали о его темных делишках, но за руку поймать не могли. A может, и не особенно хотели.
Всякий раз, созывая Семиупырщину, Альберт приставлял к громоздкому столу князя Григория несколько столов поменьше, и вместе они образовывали букву "Т", во главе которой восседал барон, а вдоль меньших столов -остальные члены и приглашенные лица.
На сей раз Альберт казался весьма озабоченным.
– Господа, положение более чем серьезное, – говорил он, строго поглядывая на своих коллег. – Вражеские силы никак не хотят оставить нас в покое и постоянно испытывают на прочность. Поэтому наш святой долг – еще крепче сплотить ряды и дать должный отпор неприятелю.
Его соратники не особенно понимали, к чему барон клонит, однако на всякий случай согласно кивали.
Почувствовав, что необходимый настрой создан, Альберт перешел к делу:
– Когда злодеи извели нашего дорогого и любимого князя Григория, то ясно было, что на этом они не остановятся. И теперь подтверждаются самые худшие предчувствия. Нашим врагам недостаточно того, что мы пошли на самые решительные перемены, открыли храмы и понемногу вводим базарное хозяйствование. Им нужна власть. A наша задача – не допустить этого. И не потому что власть так уж нужна нам самим, а лишь для того чтобы не позволить им ввергнуть Белую Пущу в пропасть. Как стало известно, уже объявилась самозванка, утверждающая, что она – княжна Марфа. И если даже мы найдем способ от нее избавиться, то и это не решит вопроса, так как появятся другие… Гробослав!