– Спасите! На помощь! Убивают! – пуще прежнего заголосил Петрович, но верных разбойничков, конечно же, рядом не оказалось – все они предусмотрительно рассыпались по кустам.
От собственного вопля Петрович проснулся. Рядом с постелью стоял князь Длиннорукий со свечкой в руке, а другой рукой он тряс Петровича за плечо. Меж тем комната Петровича наполнялась королевскими слугами.
– Ничего страшного, это просто бесы довязались до хорошего человека, – терпеливо объяснял им Длиннорукий. – Можете идти спать.
Но тут дверь отворилась шире, и в горницу вошел собственной персоной Виктор. Он был в халате и ночном колпаке.
– Ну, что тут опять происходит? – грозно вопросил он и, не удержавшись, сладко зевнул. – Я ночую в другом конце замка, и то проснулся.
– Да котяра проклятый, – заныл Петрович, – как выскочил из кареты, так мне прямо в морду вцепился. A его только малость пограбить хотел. Что у меня, казенная морда, что ли…
– Все ясно, опять ваши нездоровые выдумки, – ледяным голосом произнес Виктор. – Еще одна такая выходка, и отправлю вас на конюшню!
– Да хоть сейчас! – обрадовался Петрович.
Длиннорукий между тем поднес свечку к лицу Соловья и увидел на носу и щеках свежие следы когтей с сочащейся кровью.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Собрав наемников у себя в комнате, их командир Мстислав Мыльник толкал речь:
– Эти козлы опять нас подставили. Послали в прорыв, а тылов, блин, не обеспечили. Еще день-два, и нас будут бить по-настоящему. – Мстислав потер задницу, все еще ноющую после вчерашнего налета на корчму. – Значит так, братва, рвем когти, пока не поздно. Я свое слово сказал, решайте.
– Да куда рвать! – безнадежно махнул рукой один из наемников. – Ты же помнишь, как мы сюда попали: еще в Кислоярске завязали всем нам глаза, да и повезли. Развязали – а кругом эта чертовщина. Ясно, что домой нам отсюда ходу нет.
– Да и что нас дома ждет, – зло пробурчал другой наемник. – Тюряга, а то и чего похуже!
– Будем пробираться в Белую Пущу! – решительно заявил Мстислав. – А дальше увидим. Ясно одно: здесь оставаться – верная хана. Значится, так. Отправляйтесь на болота, я вас прикрою. Если что, валите на меня – мол, послал на поиски сбежавших. Вопросы есть? Тогда шагом марш.
Оставшись один, Мстислав достал из-под кровати заначенную чекушку, налил в грязный стакан, неспеша выпил, а затем, надев «форменный» плащ с капюшоном, пошел в комнату, где обитал князь Длиннорукий.
Князь как раз «поправлялся после вчерашнего», но делал это крайне осторожно – так, чтобы «вчерашнее» ненароком не перешло в «сегодняшнее». Встретил он Мстислава не очень-то любезно:
– Ну, с чем пожаловал?
Мыльник озабоченно почесал в затылке:
– Да вот, князь, ребята мои забузили. Вчера один сбежал и поэтов увел, а нынче и все остальные.
– Ну что все остальные? – бестолково глянул Длиннорукий на Мстислава.
– Что-что? Сбежали, вот что!
Остатки «вчерашнего» вмиг слетели с князя:
– Да что ж ты, сучья задница, их отпустил?!
– А чего я мог сделать? – взвился Мыльник. – Они меня к стулу привязали, насилу вырвался!
– Ладно, с тобой после разберемся, – проворчал Длиннорукий. – Скорее буди Петровича, и в погоню. Я им покажу, паршивцам! Плату получают исправно, а туда же – в бега!..
Оставив князя в наихудших чувствах, Мстислав потихоньку вышел из комнаты.
– Как же, – зло пробормотал он, – пойду я будить твоего Петровича. Размечтался. Ну все, теперь путь свободен.
И Мыльник уверенно направился к дальнему выходу из замка, который он еще с вечера предусмотрительно оставил открытым.
Возвратившись накануне из полной приключений экспедиции по болотам, Василий заснул как убитый, и даже пирование рыцарей вкупе с приземлением Змея Горыныча на крышу замка не могли вывести его из состояния крепкого здорового сна. Зато утром он чувствовал себя необычайно бодрым и готовым на новые и славные дела. А узнав о прибытии Чумички, детектив, естественно, тотчас же поспешил в его горницу. Там Василий застал Чаликову и Покровского, которые живо обсуждали с Чумичкой события последних дней и планы на будущее. Грендель же, как выяснилось, уже на зорях удалился в свою хижину.
– Видимо, он жаждет запечатлеть вчерашние события в новой поэме, -заметил по этому поводу Иван-царевич.
– Жаль, что с княжной так глупо вышло, – вздохнула Чаликова. – И что ее понесло в королевский замок?
– Да ничего с вашей княжной не случится, – заверил Чумичка. – Не для того она столько томилась в лягушечьем облике, не для того мы ее расколдовывали, чтобы она сразу же сгинула!
– Так-то так, – с сомнением покачал головой Василий Николаевич, – да присмотреть не мешало бы.
– Ну вот Кузька и присмотрит, – беззаботно ответил колдун. – Меня теперь больше тревожит Херклафф: он же ни перед чем не остановится, чтобы вернуть себе чудо-стекло.
– Я доподлинно знаю, что он не только сам за ним охотится, но и нанял всяких лиходеев себе в помощь, – заметил Василий, вспомнив вчерашнюю встречу на болоте.
– Ну вот, а я тайну стекла, как ни бился, не разгадал, – сокрушенно вздохнул Чумичка. – Что с него толку, если мы даже пользоваться им не можем!
– Кристалл у тебя с собой? – понизила голос Надя. Чумичка кивнул. -Может быть, мы с Васей поможем тебе в нем разобраться?
– Мне кажется, что здесь нужно не столько колдовство, сколько логика, – добавил Василий.
– Лично меня теперь больше всего волнует судьба моей прабабушки баронессы Натальи Кирилловны, – сказал Покровский. – Скажите, господин Чумичка, вы не могли бы мне посодействовать с ее освобождением из хрустального гроба?
– Надо подумать, – ответил Чумичка. – Если твою баронессу тоже усыпил Херклафф, то вызволить ее будет нелегко.
– Ну, Марфу-то вызволили, – оптимистично заметила Надя.
– Марфу – да, – согласился колдун, – а вот с Ольгой, Полканом и Переметом – ну никак. Я чувствую, что разгадка где-то близко, а где – не знаю.
– Но хоть глянуть на нее я смогу? – гнул свое Иван-царевич.
– Глянуть? – улыбнулся в бороду Чумичка. – Это, пожалуй, можно. Подумаем.
– А что до кристалла, то почему бы тебе не попробовать его в действии? – предложил Василий. – Так сказать, методом проб и ошибок.
– Что ты, что ты! – замахал руками Чумичка. – Он же обладает несметной силой, даже в уполовиненном виде, и при неумелом пользовании можно таких бед натворить, что потом вовек не поправишь!
– А при умелом? – спросила Надя.
– Тем более, – совсем пригорюнился Чумичка.
Наемники бессмысленно топтались среди воткнутых в кочки лопат, брошенных поэтами. И сколь они ни вглядывались в однообразный болотный пейзаж, Мстислава не было видно.
– А ну как его замели? – беспокоился один из наемников. – А что, подслушали разговор – и все!
– Чушь! – отрезал другой наемник. – Не таков человек Мстислав, чтобы так по-глупому засыпаться. Да и кто его там арестовывать-то будет?
– Идет, идет! – заорал третий, который особенно старательно глядел по сторонам.
– Где, где? – загомонили остальные.
– Да ведь их двое! – удивленно воскликнул кто-то из наемников. Действительно, к ним приближался не один человек, а два. И с каждой минутой становилось все яснее, что Мстислава среди них нет.
– Да это же Длиннорукий с Петровичем! – воскликнул самый зоркий из наемников.
– А, ну тогда отбрехаемся, – облегченно вздохнул второй наемник. – А если что, так шлепнем обоих, и вся недолга.
– Нет-нет, только не это! – горячо запротестовал третий. – Они же из Белой Пущи, бароном Альбертом посланные. Ежели мы их шлепнем, то вурдалаки нас самих в расход пустят!
Тем временем Длиннорукий и Петрович подошли совсем близко. Подбоченясь, князь оглядел наемников: