– Сомневаюсь, – подумав, ответил Виктор. – А если и буду спать, то смело будите. Соответствующие указания слугам будут даны. Доброй ночи, княжна. – Виктор резко поднялся из-за стола и не оборачиваясь покинул трапезную.
Несмотря на поздний час, барон Альберт бодрствовал. Он сидел за обширным столом князя Григория и беседовал с воеводой Селифаном. Тот не совсем понимал, для чего барон держит его при себе в столь позднее время, расспрашивая о делах пусть и важных для воинства Белой Пущи, но совсем не требующих срочности. Да и Альберт расспрашивал воеводу как-то рассеянно, даже не особо вникая в ответы. Селифан подозревал, что Альберт просто ждет некоего важного сообщения, а воевода ему нужен, чтобы как-то скоротать время.
Выслушав очередной ответ Селифана на вопрос о готовности Белопущенской дружины к возможным военным действиям против Кислоярского царства, Альберт позвонил в серебряный колокольчик, стоящий у него на столе. В кабинет заглянул охранник:
– Слушаю, господин барон.
– Значит, так, – деловито заговорил барон, – сходи к нашему гостю господину Херклаффу и попроси его пожаловать сюда.
– А ежели он почивать изволит?
– Скажи, что дело срочное. Ступай же.
– Слушаюсь, господин барон. – Охранник вышел.
– К чему тебе этот колдун? – удивился воевода. – Да еще и на ночь глядя.
– Вот смотри. – Барон вытащил из выдвижного ящика и положил на стол тарелочку с золотым яблоком. – Узнаешь?
– Ну конечно, – с трудом подавил зевок Селифан, – удобная вещица. Можно узнавать, что где происходит.
– Можно, – согласился Альберт. – Знать бы еще, как она работает.
– А разве вы не знаете?
– То-то что нет. Да и кабы она одна. У нас же цельный амбар с колдовским скарбом стоит, одних ковров-самолетов две дюжины, а как ими пользоваться – толком никто не знает. Вот хоть с этим золотым яблоком, к примеру. Единственное, что мы умеем, так это связываться с нашими людьми, хотя я доподлинно знаю, что его возможности куда шире. А мы его используем так – в определенный час двое, имеющие такую тарелочку, пускают по ней яблоко и передают друг другу послания.
– Каким образом? – полюбопытствовал воевода.
– Пишут на бумажке и прикладывают к тарелке. Не больно сподручный способ, но ничего – до сих пор действовал.
– А теперь что?
– А теперь бес знает что! – в сердцах брякнул барон. – Я жду важного сообщения от князя Длиннорукого, даже тарелку с яблоком велел к себе поставить, и ничего нет! Обычно мы принимаем от него сообщения три раза в день. Днем он еще что-то передавал, а вечером – до сих пор ни слуху, ни духу.
– Может, с князем что-то стряслось?
– А пес его знает! Днем он написал, что наемники разбежались, а рыцари того и гляди придут в королевский замок, чтобы свергнуть Виктора.
– Может, еще не поздно? – осторожно предложил Селифан. – Наша дружина в боевой готовности.
– Не надо, – с досадой перебил Альберт. – Виктор для нас -отрезанный ломоть, пускай сам выкручивается. Да и Длиннорукий тоже – что он мне, кум, что ли? А вот самозванка…
– Какая самозванка?
– Ты чего, забыл? Та девица, что выдает себя за Марфу. Нынче днем она еще была жива. Но князь уверял, что этой ночью Анна Сергеевна ее того… Ну, ты понимаешь.
– Понимаю, – неодобрительно пробурчал воевода.
– Ничего ты не понимаешь, – зло покачал головой барон. – По-твоему, все дела в честном бою должно решать, а на самом-то деле… Ну да ладно. Хуже всего будет, если рыцари придут в замок, а Анна Сергеевна своего задания выполнить не успеет. Или, как всегда, провалит.
– Ну что ты, Альберт, к этой самозванке привязался? – не выдержал Селифан. – Мы же скоро ее кости похороним честь по чести, то есть не самозванки, а княжны Марфы, а та девушка сколько угодно может звать себя Марфой, да кто ей поверит? – Воевода пристально глянул на барона: – А может, ты не совсем уверен, что она самозванка?
– Да как ты не понимаешь, – досадливо поморщился барон. – Если рыцари одолеют Виктора, то чего доброго решат, что им все нипочем, да и на нас полезут. А Марфу, настоящую ли, самозванку ли, будто хоругвь понесут -дескать, вот она, законная наследница князей Шушков, не то что эти проклятые упыри. То есть мы с тобой.
Селифан уже открыл было рот, чтобы что-то возразить, но не успел: дверь распахнулась, и на пороге возник собственной персоной господин фон Херклафф – во фраке, белоснежном жабо и даже с моноклем.
– Вы меня зваль, херр барон? – лучезарно осклабился людоед.
– Да, господин Херклафф, нам нужна ваша помощь, – поднялся за столом Альберт. – Умеете ли вы обращаться с колдовскими предметами?
– Ну конешшно! – с гордостью заявил Херклафф. – Их бин маг и чародей высшей квалификацион, а не какой-нибудь профан, как херр Каширский, муттер ефо за ногу… Да-да, так что вас интересует?
Альберт пододвинул колдуну тарелочку с золотым яблоком:
– Посмотрите, в чем тут дело. Ничего не показывает.
– А что вы хотел увидайть?
– Ну, например, князя Длиннорукого.
– Айн момент. – Херклафф небрежным жестом произвел над тарелочкой какие-то манипуляции, яблочко покатилось вдоль кромки, однако изобразило на тарелочке лишь что-то темное, с двумя еле различимыми силуэтами. – Ничефо, сейчас добавим яркость. – Херклафф стал крутить пальцами перед блюдцем, как будто настраивая телевизор, и действительно – вскоре изображение несколько высветилось, а два силуэта оказались женскими. Они брели по болоту, тонущему во мгле, то и дело спотыкаясь о кочки и выразительно жестикулируя.
– Ну и где же Длиннорукий? – не вытерпел воевода.
Вместо ответа Херклафф еще немного поколдовал над тарелочкой, и изображение приблизилось – теперь лица обеих женщин занимали чуть не весь «экран».
– Точно Длиннорукий, – изумленно выдохнул Альберт. – Вот эта, что слева. А вторая… Кто же вторая?
– О, херр Петрович! – обрадованно вскричал Херклафф. – Вот кого я хотель кушать, но так и не скушал. Ничефо, еще успею…
– Но что они делают на болоте? – возмутился Альберт. – Их место в королевском замке.
– А еще лучше – у меня ф желудке, – расплылся людоед в плотоядной ухмылочке.
– Жаль, что не слышно, о чем они столь жарко спорят, – вздохнул воевода.
– Ну, вообще этот несовершенный аппарат не есть рассчитан на звук, -скромно заметил Херклафф, – но для такой гроссе мейстер, как я, нет никакой преграда! – Колдун сделал вид, будто нажал клавишу или переключил тумблер, и раздались какие-то невнятные звуки. Херклафф покрутил воображаемый регулятор, и барону с воеводой стали ясно слышны препирательства незадачливых путчистов.
– Все из-за тебя, – бранился Длиннорукий, – да если бы не твои разбойничьи замашки, так переночевали бы по-людски, а теперь тут шлепай по этим проклятым болотам!
– Так я ж хотел по-людски, – оправдывался Петрович, – отнять у него эти золотые стрелы и раздать нуждающемуся бедному люду!
– А ты подумал, дурья башка, на черта твоему бедному люду золотые стрелы?..
– Неужели Виктор выгнал их из замка? – удивился Альберт. – Хотя если они и там вели себя так же, то не удивительно…
– Скорее, бежали от рыцарей, – уверенно предположил воевода.
– Золотые стрелы, – как бы про себя отметил Херклафф. – Ешшо не понимайт, для чего, но что-то здесь не есть рихтих.
– Эдуард Фридрихович, а вы не могли бы показать нам еще кое-кого? -попросил барон, поняв, что из препирательств Длиннорукого и Петровича трудно будет выудить что-то по делу. – Речь идет об одной девушке, утверждающей, что она – княжна Марфа…
– А как ее зфать на самом деле? – перебил колдун.
– Увы, не знаю, – развел руками Альберт.
– Ну, тогда ничего не будет получиться, – вздохнул Херклафф.
– В таком случае покажите нам настоящую княжну Марфу, – решился Альберт. – Это-то, надеюсь, у вас получится?
– О, я, я, натюрлих, – осклабился людоед, – только фройляйн Марфа уже давно ква-ква на гроссе болото!