– Вот мы и пришли! – внезапно объявил парнишка.
Мы завернули за угол особняка, и я упёрлась взглядом в великолепную оранжерею, огромную, как наш скотный двор. В стеклянном куполе играли тысячи солнечных зайчиков и разбегались мелкими брызгами в разные стороны. У меня перехватило дыхание от восторга.
– Это наша оранжерея, а внутри есть зверинец, – добавил Грифф, приоткрыв дверь. – Все животные там. Иди за мной!
Глава 5
Оранжерея
Грифф завёл меня внутрь. Стены диковинной конструкции были сделаны из чугуна и стекла, но казалось, что они высечены изо льда. Я думала, что буду дрожать от холода, но в просторном помещении было жарко и душно. У входа в больших горшках росли душистые лилии, распространяя вокруг пьянящий аромат, от которого кружилась голова. Рядом красовались вишнёвые деревья. Они простирали чуть ли не до потолка тонкие ветви, отягощённые рубиновыми ягодами. Дорожка, усыпанная гравием и галькой, вела в глубь оранжереи – туда, откуда доносился отдалённый плеск воды. И надо всем этим великолепием висело туманное облако.
– Значит, звери живут здесь? – приглушённо воскликнула я. – Какое удивительное место!
Передо мной был совершенно иной мир, не имеющий ничего общего ни с болотами, которые окружали Дайспер Холл, ни с фермой, где я жила. Тут росли странные деревья с острыми листьями и гладкими блестящими стволами, которые тянулись к бледному утреннему небу за стеклом. Оранжерею переполняло невероятное количество красок: гигантские тёмно-красные цветы (каждый – размером с мою голову), нежно-жёлтые вьющиеся растения, похожие на тюлевые занавески, с листьями, имеющими все оттенки зелёного, какие только можно вообразить.
У меня закружилась голова от этого многообразия.
А запахи! Пожалуй, воздух можно было попробовать на вкус кончиком языка, а потом ощутить медовую сладость и перечную остроту. В животе сразу же заурчало. Ещё бы, самое время позавтракать!
Я вспомнила о родителях, и моё восхищение поблёкло. Надо было оставить им записку. Но теперь слишком поздно. Ох и попадёт мне!
– А где животные? – спросила я, ныряя под низко нависшую ветвь, на которой висел фиолетовый плод.
Грифф перепрыгнул с одного камешка дорожки на другой и повторил:
– Иди за мной!
Деревья вокруг были огромные, как башни, стволы возносились вверх стройными колоннами и упирались в стеклянный потолок. В тёплом воздухе колыхались жёлтые папоротники, а на каждой ветке, стволе или стебле вились виноградные лозы, то взбираясь вверх, то свешиваясь почти до пола.
– Берегись макао, это его территория! – бросил Грифф через плечо.
– Кто такой макао? – крикнула я, инстинктивно вжимая голову в плечи.
И в тот же миг нечто красно-сине-жёлтое прорвалось сквозь виноградную путаницу ближайшего дерева. Яркая птица промчалась над моей макушкой и исчезла в пышной кроне. Я выпрямилась и посмотрела туда, где скрылось роскошное создание.
– Ну и птица!
Разумеется, я знала, что за пределами нашего крошечного городка есть целый огромный мир, но увидеть его своими глазами – это совсем другое… Всё в оранжерее было невероятно, как сон.
– Иди осторожнее, – предупредил Грифф, перешагивая через коричневый булыжник. – А то наступишь на тестудину.
– Кто такая тесту… – начала я, но вдруг булыжник зашевелился, пополз и преградил мне дорогу, а потом из него высунулась серая голова и сердито сверкнула глазами в мою сторону.
– Оно живое! – закричала я. – Этот камень живой!
Я опустилась на четвереньки и стала наблюдать, как существо на коротких четырёх лапках не спеша проследовало мимо меня и уползло в заросли папоротника.
– Они здесь повсюду, – усмехнулся Грифф.
Похоже, он с упоением исполнял роль проводника.
Ещё один поворот тропинки – и мы приблизились к вольеру из металла и стекла. Любопытство вспыхнуло в груди жарким пламенем.
– А там кто?
– Лунные птицы, – объяснил парнишка и кивнул на вольер. – Взгляни!
Я подалась вперёд. Внутри серебристым облаком реяла стая небольших птичек, их крылья были словно сотканы из лунного света. Они порхали за стеклом, время от времени царапая его острыми коготками. Крошечные глазки сверкали, как алмазы.
Пол вольера был усыпан сухими ветками, припорошёнными помётом, и белыми перьями. Пташки то открывали, то закрывали клювы, но я не услышала ни писка, ни чириканья.
– Они не издают никаких звуков, – озадаченно заметила я.
– Вольер их не пропускает, – возразил Грифф. – У тебя кровь из ушей польёт, если ты услышишь их голоса.
Он постучал пальцем по стеклу.
– Надо надеть беруши, если хочешь войти внутрь. Лучше этих птах не выпускать.