- Ты затащил меня в свой мир. Я не хотела этого.
Эдвард медленно покачивал головой:
- Нет, Белла. Ты сама шагнула.
- Просто ты сильнее! – процедила я, ненавидя и его, и себя.
- Я бы не стал, - шептал он, - хотел, но сопротивлялся.
- Ты бросил меня там одну! – выплюнула я еще одно обвинение, внезапно вспомнив, как мне было больно смотреть, что он стоит по ту сторону. – Ушел, даже не оглянувшись!
- Я бы не смог, - он снова покачивал головой. – Если бы ты не шагнула сама, скорее всего, я бы вернулся в твой мир в последнюю секунду.
Я снова оскалилась, презрительно изогнула губы.
- Вот, значит, как? Ты все продумал. Хотел довести меня до отчаяния, чтобы я не выдержала и сдалась! Эгоистичное чудовище!
- Ты делала то же самое, - напомнил он обиженно. – Я жил в твоем мире целый год! А ты дала мне всего день и бросила, когда перенесла обратно вещи! Ты заставила меня всерьез усомниться в твоих чувствах ко мне. А потом ты шантажировала меня слезами, чтобы я сдался. Знаешь, как трудно было оставаться на своей стороне, когда ты кричала «я люблю тебя»? Ты сама сломила мое сопротивление, я не смог противиться, глядя, как ты умоляешь меня, протягивая руку…
Я поджала губы. Правда в его словах мне не нравилась. Получалось, я вела себя так же, как он – не лучшим образом.
- Ты втянул меня на свою сторону! – упрямо повторила я. – Признай это!
- Ну, может быть, совсем чуть-чуть, - сознался он повержено, - просто потому, что я сильнее… Я мог просто не заметить этого… Я был, как и ты, не в себе и плохо себя контролировал…
И, несмотря на то, что его признание должно было всколыхнуть во мне новую волну ярости и ненависти, мне внезапно… полегчало.
Эдвард снова начал меня целовать – в уголок рта, куда мог дотянуться.
- Прошу, не злись, - его губы были нежными, - я люблю тебя!
Это заставило меня, наконец, повернуть голову. Я посмотрела на него жалостливо.
- Любишь?
- Люблю! – страстно признался он, и мое сердце чуточку дрогнуло.
- Почему раньше не говорил? – капризно проворчала.
Эдвард легонько улыбнулся, поняв, что буря миновала, и я готова идти на компромисс.
- Ты ведь тоже не говорила. – Он закрыл глаза и начал рассказывать, морщась от воспоминаний: - Я боялся ошибиться! Ты ведь не хотела разделить мою жизнь – верный признак, что ты не любишь меня. Сомневался до последнего, несмотря на то, что по всем признакам ты меня любила. Но откуда мне знать, как это проявляется у людей. Я все ждал, когда же ты мне скажешь, но ты молчала…
- Ты мужчина! Ты должен был сделать это первым, - насупилась я.
Эдвард медленно покачал головой, не соглашаясь.
- Твой мир – твои правила, - напомнил он. – Мой мир – мои правила. Я люблю тебя! – И снова принялся целовать.
Мое настроение диаметрально изменилось, ярость ушла, зато сердце защемило от его слов.
- Я тоже люблю тебя! – прошептала я взволнованно, целуя его в ответ так страстно, что с грохотом опрокинула на спину. На его лице расплылась широченная улыбка.
- Ох, Белла, как же это приятно слышать! – Он застонал, закрывая глаза. Резко поднялся, припечатывая меня обратно к стене, и я задохнулась от новых, очень сильных ощущений.
Мои пальцы обхватили его лицо, и тут я кое-что заметила…
- Ты теплый, - удивленно ласкала я его скулы. – И мягкий? – Совсем как человек!
Эдвард торжествующе улыбнулся, вода красиво стекала по его лицу вниз, в разорванную на груди рубашку. Я дернула ткань, переключаясь на новую игрушку с такой легкостью, что забыла все свои вопросы. Эдвард не возражал, оставляя горячие поцелуи на моем обнаженном теле, сжимая меня в очень сильных объятиях, совсем не похожих на те осторожные, какие были прежде. Это было так прекрасно – не думать о том, что можешь сделать что-то неправильно, - что я полностью отдалась новым чувствам, забыв об обиде. Мы занялись страстной любовью прямо у разбитой стены, затем на кафельном полу, затем, когда я сказала, что от запаха разлитой в погребе крови у меня болит горло, на ближайшей лесной опушке, куда Эдвард отнес меня… И это было настолько потрясающе, что я действительно смогла забыть о его маленьком предательстве.
- Так ты простишь меня? – спросил Эдвард после того, как тщательно убрал дом, чтобы я смогла в него вернуться. Я сидела на его красивом диванчике, на котором мы отмечали Хэллоуин, и вампир одевал меня, как ребенка, в свои вещи, так как мои запасные остались на другой стороне, а те, в чем я пришла сюда, были безнадежно испорчены.
- Прощу, если через год мы вернемся в мой мир, - проворчала я, просовывая руки в рукава его большой толстовки.
- Белла… - Эдвард досадливо поморщился.
- Эдвард… - в тон ему возразила я.
Он закатил глаза:
- Хорошо, если ты так хочешь, - и был крайне недоволен, когда я возликовала.
И вот теперь, спустя год, оказалось, что он мне просто лгал! А я так ждала этого дня, считала недели и месяцы, часы до возвращения!
- Белла, этот вопрос не подлежит обсуждению, - сердито отрезал Эдвард. – Вампиром в твоем мире быть опасно! К тому же, нам придется прятаться и воровать – этого ты хочешь?!
Тут я не нашлась, что ответить. Эдвард был совершенно прав, и мы не раз обсуждали это. В моем мире меня считали пропавшей без вести или даже мертвой, я не могу появиться спустя год без объяснений и взять деньги с карты, ее наверняка заблокировали. Значит, чтобы путешествовать законно, для начала нам придется… украсть деньги. А это было абсолютно неприемлемо.
К тому же, совершенно точно возникнут вопросы, на которые придется отвечать. Перед полицией, перед родителями и друзьями. Где я была? Почему исчезла, не предупредив, и ни разу не позвонила за год? Почему не могу выйти на солнечный свет? Мои глаза поменяли цвет, а кожа стала слишком бледной. Я могу случайно выдать себя. И тогда мной займутся вампиры, потому что по их закону в человеческом мире люди не должны обо мне узнать.