Участок от ванной до кухни Леха обследовал так, словно был собакой. Чуть ли не в полуприседе и принюхиваясь. Куда только его неуклюжесть исчезла, двигался увалень подобно балетному танцору. Я только в сторонке скромно стояла, начиная в полной мере осознавать фразу из анекдота по поводу того, что можно бесконечно наблюдать не только за водой и огнем, но и за работой других людей. Такого умельца, пожалуй, даже рыбой подкормить будет не жаль. Все равно ее туева хуча в морозилке.
Кстати о рыбе. Как там она, голубушка, в духовке поживает? Уже пахнет! Я отвлеклась на пару мгновений от созерцания чужой работы, чтобы пойти проверить готовность деликатеса, и вспугнутым зайцем замерла на пороге, потому что дверь в кладовку с кухонной утварью, аккуратно прикрытая с утра, распахнулась с треском. Нервно затрезвонили ветряные колокольцы. Громко чпокнула по стенке ручка. Из кладовой на бреющем вылетел кто-то большой, раздалось еще несколько звуков: тук-тук-тук.
Серое смазанное пятно — все, что я смогла различить, прежде чем пятно сцепилось с оттолкнувшим меня подальше в сторону Лехой. Мужик заступил дорогу этому непонятному.
Я считала утренний спарринг Конрада и ЛСД образцово-показательным мордобоем? Да то был хор мальчиков-зайчиков! Подумаешь, два мужика просто выясняли, кто из них круче, в жестко-контактном режиме. Теперь у меня в коридоре действительно дрались не на жизнь, а на смерть. Мужик с банальным именем Леха и какой-то тип, с головы до ног закутанный в серое. У него даже на лице была маска. Сражение продолжалось не более пары минут, на которые я впала в краткий ступор от неожиданности, а может, оттого, что Лешик крепко приложил меня об стенку и дверь кухни, выводя из-под удара.
К тому времени, когда я собралась сбегать за гантелью в другую кладовку и попытаться использовать ее как успокоительное для гостя, все стихло. Серый застыл кучкой пепельных, почему-то измазанных жидко-синим и ярко-красным тряпок, Леха лежал рядом. Рука выгнута под неестественным углом, кажется, сломана, от ключицы и ниже вместе с майкой распахнулась огромная рана.
— Достал, падла, — хрипло признал Леха, скосив взгляд на грудь, и хотел сказать что-то еще, но кровавые пузыри на губах помешали. Глаза мужичка закатились, и он отключился. Надеюсь, что отключился, а не помер.
Стук его головы об пол словно щелкнул во мне тумблером. Я открыла рот и заорала:
— Конрад!!!! — Одновременно нашарила на запястье и нажала тревожную кнопку.
Какое действие вызвало отклик быстрее, не скажу и под дулом пистолета. Реальность адекватно не воспринималась. Какое-то время спустя рядом оказался вампир в черном халате и белых носках да ЛСД. Я ткнула пальцем в Леху и жалобно мяукнула:
— Помогите!
Вампир уже опускался перед моим защитником на колени. Юркий язык принялся вылизывать глубокую рану. ЛСД жестко фиксировал руку охранника в правильном положении половиной полотенца, сорванного с коридорной бельевой веревки. Только потом куратор занялся серым трупом. Перевернул его маской вверх, сдернул с головы, открывая безносое и безбровое лицо с выпирающими изо рта нижними клыками. Над кадыком у трупа имелась красная татуировка: то ли трезубец, то ли трилистник.
— Бигарит, наемный убийца и вор, — ткнув в нее когтем, констатировал ЛСД.
— Да, нож был отравлен, — на миг отрываясь от реанимационных процедур, согласился Конрад.
— Наемный убийца? Как эта тема укладывается в список причин перехода? Или он не по мою душу шел и напал в состоянии аффекта, шокированный внезапным переходом? — напряженно следя за реанимацией Лехи, проводимой Конрадом, уточнила я. Все лучше, чем стоять у лекаря над душой и переспрашивать: «Ну как там, пациент скорее жив, чем мертв, или наоборот?»
Объектом киллерского интереса бывать мне еще не доводилось, ибо ни больших денег, ни известности — всего того, что обычно привлекает профессионалов такого рода, — за душой не числилось.
— Не знаю. Талантами в некромантии не одарен, сам же убийца ничего поведать не в силах, — сухо откликнулся ЛСД.
Вот теперь, кстати, передо мной снова, во всей красе и актуальности, встал периодически всплывающий вопрос на тему: куда девать труп. Вообще-то я была рада, что проблема встала именно в таком варианте. Лучше раздумывать над телом безусловного врага (раз напал, значит, безусловный), чем не думать ни о чем, по личной причине пребывания в состоянии «покойник свежий, первой категории».