Даниэль. Все еще занято? С ума сойти!
Входит Арлен.
Арлен. Вы меня звали, мадемуазель?
Даниэль. Нет. Кто в ванной комнате? Папа?
Арлен. Я не знаю.
Даниэль. А-а-а, вы никогда ничего не знаете!
Арлен. Может быть, это мсье Жорж?
Даниэль. Жорж? А при чем здесь Жорж?
Арлен. При том, что он все время тут околачивается.
Даниэль. А какое это к вам имеет отношение?
Арлен. Никакого. Просто я нахожу, что он очень славный…. Но…
Даниэль. Ну и что?
Арлен. На вашем месте, мадемуазель, я знаю, что бы я сделала… я бы…. Я бы… если позволите…
Даниэль. Не, уж, пожалуйста….
Арлен. Ну как хотите…
Открывается дверь ванной Выходит Старик
Мать (увидев Пинки, подходит к ней, протягивает руку и говорит тоном светской женщины). Вероятно, вы подруга Даниэль?
Страшно смущенная, Пинки что-то бормочет.
Ах, мадемуазель, пустяки, не извиняйтесь. Я привыкла видеть в своем доме друзей моих детей в любое время дня и ночи. (Смотрит на нее и в восхищении всплескивает руками.) Господи, какая вы хорошенькая! Не употребляйте никогда никаких кремов. Я без конца твержу об этом моим дочерям. Но в этом доме никто меня не слушает. (Подходит к ванной комнате и стучит в дверь.) Даниэль, тебя ждут, дорогая, это невежливо. (Возвращается к Пинки.) Мои дети просто невыносимы. Обратите внимание на Доминик. Вы ведь знаете, она снимается в кино. Так ее заставляют бог знает чем мазать лицо! Вы, конечно, знакомы с Доминик? Как, вы не знакомы с Доминик? Какая жалость! Арлен, мадемуазель Доминик уже встала?
Арлен. Нет, мадам, я еще не видела ее сегодня.
Мать. Мне так хочется, что бы с ней познакомились… Ах, простите, я забыла спросить, как вас зовут?
Пинки. Пинки.
Мать. Как вы думаете, Пинки……настоящая девушка — вы понимаете, что я хочу сказать, — может сделать карьеру в кино…. Если она будет вести себя прилично? Я слышала, что молодым актрисам иногда приходится…Ну, вы понимаете, что я хочу сказать?.
Пинки (смущенно). Да, мадам.
Мать. Эта мысль беспокоит меня все время. Домино такая милая девочка… я бы не хотела, что бы с ней произошло нечто…подобное. (Снова светским тоном, показывая на комнату Франсуа.) Вы знакомы с Франсуа? Ах, вы знакомы с Франсуа? Это мой любимец! С ним тоже неприятность. Видите ли, я думаю, что для его легких вредно так много времени проводить в ресторанах, где он играет в оркестре. Но что делать, он так любит музыку! (Снова подходит к двери ванной комнаты.) Послушай, Даниэль. Это переходит всякие границы! Тебя же ждут. Это просто неприлично!
Входит Арлен.
Арлен. Мадам.
Мать. Да, Арлен?
Арлен. У меня не чистых простынь, чтобы сменить белье в комнате мадемуазель Даниэль.
Мать. Как нет?
Арлен. Нет, мадам.
Мать. Надо посмотреть в большом сундуке.
Арлен. На чердаке.
Мать. Да-да. И я сама поднимусь с вами. (К Пинки.) Прошу извинить меня, мадмуазель. Я сейчас вернусь. (Уходит.)
Пинки, оставшись одна, продолжает смотреть на дверь ванной. Она открывается, и оттуда выходит сухонький старичок, лет 70. Он осматривается, проходит через всю комнату и исчезает в одной из дверей.
Пинки (испуганно). Франсуа, Франсуа!
Даниэль (врываясь). Кто дал Софии макароны?
Арлен (входя). Я, мадемуазель…
Даниэль. Вы с ума сошли! Хотите, что бы она умерла?!
Арлен. Я думала, что ей это полезно…
Даниэль. Вы думали… Макароны — Софии! Вы, что не знаете, что черепахи — травоядные?
Арлен. Травоядные?
Даниэль. Они не едят макарон!
Арлен. Вот оно что!
Даниэль (в бешенстве). И бифштексов — тоже.
Арлен. Ну, подумайте!.
Даниэль. Просто несчастье какое-то. Она чуть не задохнулась. Если бы я не пришла вовремя… И потом… она мокрая…. Что вы с ней сделали?.
Арлен. Мадам приказала ее вымыть…
Даниэль (вне себя). Вы ее мыли?