У Бориса голова шла кругом, он пытался успокоиться и разложить мысли деда по полочкам, но у него ничего не получалось. «Ладно, здесь главное – начать, – решил он, – Не зря я столько лет провёл в армии, слушал команды и подчинялся приказам. Настало время командовать мне». Он ждал, когда на Государственном Портале будет опубликован график выхода и прихода, и очень обрадовался, увидев, что его интервал – с 14 до 17:00. Лучшее время для выхода. Когда он вернется домой с новой картой, у программы будет время, чтобы отработать до отключения электричества. Потом, в темноте, когда абсолютно весь город опять окажется заперт, будет проще начать действовать. Борис почувствовал, как у него затряслись коленки и подумал, что такого страха он не испытывал даже на фронте.
В ночь перед Всеобщим Днём Голосования он почти не спал. Когда же ему удавалось на некоторое время сомкнуть глаза, он видел сумасшедшие и беспорядочные сны, в которых мелькали все те, кто всё это время был рядом: родители, которых он почти не помнил, плачущая сестра, огромные игрушечные слоны, марширующие по улицам и поющие гимн Союзного Государства, нянечка Людмила Николаевна, полковник Петренко, Егор Семёнович, подмигивающий ему, Юлиана Павловна с кастрюлей, Оля, Славик с женой – весь этот хоровод людей окружил его и хором произносил только одно слово: «Иди. Иди. Иди». Потом он увидел деда – живого, но с неестественно вывернутой ногой, такого родного и знакомого, но что-то в его глазах не понравилось Борису. Он всё всматривался в них, пытаясь понять, что это, как вдруг даже не увидел – почувствовал – это были не дедовы глаза. Это были глаза Правдина.
Борис проснулся, вытащил из-под подушки игрушечного слоника, но тут же убрал его обратно. Кажется, в его пришитых глазах тоже было что-то нехорошее. «Они не верят в меня», шёпотом произнёс Борис. И проснулся окончательно.
Катюша уже успела поздороваться с гражданами, и транслятор передавал новости, которые в этот день имели только одну тему – голосование. «Государство готовится к великому дню, – торжественно вещал он, – Сегодня миллионы людей»… «Станут свободными», – продолжил за него Борис. Он встал и ещё раз проверил, всё ли готово: навигатор, маленькая военная лопата, отвёртка на всякий случай. Кажется, всё. Инструкции он помнил. Надо было пойти поесть, ведь неизвестно, когда у него получится это сделать в следующий раз. Он пошёл на кухню такой привычной дорогой, точно такой же, как тогда, в своё первое утро в этой квартире. Казалось, что всё это было уже не с ним, а с кем-то, кто лишь отдалённо напоминал его. Сержант Арсеньев. Раненый боец. Преступное отродье. За эти годы он сильно постарел и сдал, эта квартира съела его целиком и выплюнула лишь безжизненный скелет. Скелет, которому в скором времени предстоит обрасти мясом.
На кухне, конечно же был Славик. Он заказывал себе очередной продуктовый набор и искоса посмотрел на Бориса.
– Когда выход? – спросил Славик, не поздоровавшись.
– В два, – ответил Борис, копируя его тон.
– Куда пойдёшь?
– Не знаю, так, погуляю немного, проголосую и вернусь. У меня новый заказ, мне некогда тут расхаживать. А ты?
– У меня в три. Эти придурки разделили нас с Аней, у неё в 12. Уже наряжается.
– Опять на свалку пойдёшь, за очередным велосипедом?
– За танком.
– Ну удачи. Может ещё и подводную лодку найдёшь.
– Подводные лодки – не моя специализация. Я больше по катарсисам. Хотя, кто знает, может мне сегодня и повстречается какой-нибудь захудаленький катарсис, тут ведь как повезёт…
Ожидание было бесполезным и томительным. Борис залил кипятком сухую вермишель и долго смотрел на то, как скрученные белые ниточки расползаются по его тарелке, как черви. Есть было невкусно, хотя раньше он особенно любил эту смесь запахов искусственных приправ и кипятка. Борис посмотрел на время: 13:00. Остался час. Всего один час. Волна страха опять накрыла его, но он успел вовремя её подавить каким-то сверхчеловеческим усилием воли, стиснув зубы так, что они заскрипели. 59 минут. Нужно отключить разум и действовать строго по инструкции, тогда всё будет хорошо. Да, всё будет хорошо. 58 минут.
В 14:00 Борис уже стоял у двери своей квартиры со старым военным рюкзаком за плечами и прикладывал к считывателю свой микропропуск. «Проход гражданину Борису Арсеньеву разрешён. Дверь будет разблокирована на 10 секунд. Девять…» Он дождался пяти и вышел. Старая шахта лифта, как обычно, встретила его своей равнодушной пустотой. Он обречённо спустился по лестнице и открыл дверь подъезда, чтобы немедленно быть схваченным в плен яркими лучами осеннего солнца и свежим воздухом, робко протискивающимся в лёгкие. На неровном потрескавшемся асфальте лежала желтоватая листва и приветливо и уютно похрустывла под ногами – звук, который возможен только ранней тёплой осенью. Над головой послышалось жужжание дрона, он на секунду завис в паре метров от Бориса и быстро полетел прочь. «И вам здравствуйте», – прошептал Борис вслед удаляющейся машине.