И к вечеру, обессиленный, он падал в кровать, чтобы снова бежать по лестнице и ломиться в дверь с другой стороны. Так, днем он желал выбраться из квартиры, а ночью попасть туда. И этот цикл казался нерушимым и до боли знакомым. Но, в конце концов, новый сон все изменил.
В этот раз он очнулся уже на полу площадки, к которой бежал в предыдущих снах. Он с трудом оторвал лицо от цемента и огляделся. В отличие от ранних снов, в этом чувствовалась реальность. Впервые за долгое время Алан осознавал, что происходит. Как будто с его головы сняли душный мешок. Площадка изменилась. Лампочка, болтающаяся под потолком на каком-то хаотическом пучке проводов, теперь давала красный свет, делая этот сон похожим на гротескную сцену убийства из плохого фильма ужасов. Выход на лестницу был заложен кирпичом. Но все это Алан заметил лишь краем сознания, ведь первым делом он увидел, что дверь в квартиру вернулась на свое законное место. Она, усмехаясь, смотрела на него своим рыбьим глазком с таким видом, будто всегда здесь стояла и будет стоять, а он, болван, ее даже не замечал. Он подошел к ней, притронулся к приятно прохладной ручке и нажал на нее. Она легко поддалась.
По полу квартиры клубился туман, завихряясь в гипнотизирующем танце дымчатых фигур и узоров. Туман полз из комнаты, дверь в нее была открыта. Алан направился прямо к ней, но тут откуда-то сбоку раздался громкий удар. Алан вздрогнул, чертыхнулся и машинально отступил в сторону. Звук шел из ванной, но дверь в нее была заколочена досками, подперта его письменным столом и закидана разным хламом - стульями, пишущей машинкой (раньше она стояла на этом самом столе), кучей книг, свернутым в трубу ковром из комнаты и так далее и так далее. Звук повторился, на этот раз послабее, из ванной донеслись шипения и шорохи, но и они вскоре смолкли. Алан постоял, прислушиваясь, пожал плечами и пошел в комнату, навстречу туману.
Это был не туман. Все окна были разбиты и через них в квартиру вваливались подсвеченные красным облака. Они лениво переваливались через подоконник и растекались по полу, игриво бурля всей своей ватной массой. В центре комнаты по колено в облачной массе, жеманно облизывающей его ноги, спиной к двери стоял мужчина. Он был абсолютно гол, если не считать черного потертого и засаленного цилиндра на его голове, из-под которого в разные стороны торчали длинные рыжие космы. Среднего роста, немного полноватый, с на редкость волосатыми ногами.
- Кто ты? - собственный голос показался Алану чужим, знакомым лишь смутно. Услышав Алана, мужчина сначала глянул на него через плечо, потом обернулся полностью, из-за чего его эрегированный пенис закачался из стороны в сторону. Его лицо было скрыто маской, зеркальной маской, в которой Алан видел свое лицо. Маска повторяла контуры лица мужчины, так что лицо Алана в нем крутилось и искажалось с каждым малейшим движением головы незнакомца. Одна глазница маски была абсолютно черной, а в другой горела нехорошая красная точка.
- Кто я?! - его высокий голос, почти фальцет, был полон дребезжащей насмешкой и больного энтузиазма, через каждое слово он вставлял смешок. - Подонок! Мы ведь столько времени провели вместе! Ха-ха! Впрочем, у меня много имен! Я, наверное, не назвал их тебе все! Ну, это мы еще наверстаем! - Он театрально хлопнул в ладоши. Его ногти были покрашены черным лаком, старым и облезающим. - Хотя, для кого-то имя, а для кого-то диагноз!