Дорога… Вообще-то в душе я путешественник, хотя большую часть своего существования (назвать жизнью промежуток времени от моего появления на свет до настоящего момента как-то и язык не поворачивается) провёл в четырёх стенах. Ну, с короткими перебежками от одного помещения до другого. А тут — Путешествие! И, похоже — не последнее, как я уж было решил. Так что можно немного расслабиться. А за окном стоял всё тот же сентябрь… Солнце поднялось уже довольно высоко, и, если бы не жёлто-красная расцветка придорожных деревьев и кустов, то можно было бы подумать, что лето всё ещё в своих правах, и зима со своими снегами и морозами постучится в двери не скоро.
Первое время, пока мы ещё не очень далеко удалились от города, наша машина часто сбрасывала скорость, проезжая густо натыканные вдоль дороги посёлки и небольшие городки. Но постепенно поселений становилось всё меньше и меньше, и, наконец, пошла почти не освоенная человеком территория. То есть, судя по то тут, то там выглядывающим из зарослей высокого бурьяна полуразваленным коровникам, и время от времени попадающимся возделанным полям, территория эта человеком когда-то была освоена, и весьма плотно, но затем цивилизация отсюда ушла. Почти вся. Наверное, вот так эти места выглядели после войны. Грустное зрелище.
Я отвернулся от окна. Внутри машины тоже ничего особо интересного не наблюдалось. Всё те же лица (то есть затылки), и всё те же люди в тех же позах. В общем, картина, навевающая тоску и сонливость. Потихоньку я впал в состояние полудрёмы, и мог бы, наверное, и совсем уснуть, если бы не внезапно раздавшийся голос Тани:
— Вообще-то, пора бы уже и подкрепиться. Кто «За»?
Ну я — «За». Но, во-первых: неизвестно, есть ли у меня в этой компании право голоса, во-вторых: как-то неудобно кричать «жрать хочу!» раньше всех. Потому я решил подождать реакции остальных. Остальные Танину идею приняли благосклонно. Карл почти незаметным наклоном головы обозначил кивок, Влад, оглянувшись, пробурчал «согласен», а Ян с энтузиазмом заявил, что он «За» двумя руками, при этом, наверное, для убедительности подняв руки вверх, и уперевшись ими в потолок. Девушка оглянулась на меня. Я, подобно Карлу, только чуток энергичнее, молча кивнул.
— Единогласно. Влад, тормози у ближайшего придорожного кафе.
Ближайшее придорожное кафе показалось через два километра. Причём стояло оно в голом поле. Никаких других строений вокруг видно не было, только уходящая куда-то вдаль под прямым углом от шоссе грунтовка, обсаженная тополями, и указатель в ту самую даль с надписью «Покровка. 5 км»). Кафе в принципе было стандартным. Нет, конечно, придорожные кафе внешне отличаются друг от друга, но для меня они, как китайцы — «все на одно лицо». Средних размеров одноэтажное здание с узкими окошками, рядом «летняя площадка» — шиферный навес, затянутый по бокам маскировочной сеткой (спасибо прапорщикам из нашей родимой армии). Перед всем этим великолепием — «стоянка». Кусок земли, засыпанный щебёнкой. Туда Влад и поставил машину. Между длинной фурой с прицепом, и облезлой бежевой «девяткой» с багажником на крыше, доверху забитым всяким хламом.
Мы вылезли на белый свет с радостью: каким бы комфортным ни был автомобиль, а ручки-ножки при длительной поездке всё равно затекают. Остановиться-размяться хочется. Не говоря уже о том, чтобы покушать. Влад нажал кнопку на брелоке сигнализации. «Мерс» в ответ пикнул и мигнул фарами, «понял», мол. И мы под Таниным предводительством дружно направились к кафе. Летнюю площадку, где за одним из столиков сидела большая шумная семейка, приехавшая, скорее всего, на той самой «девятке», Таня проигнорировала, и прямым ходом проследовала внутрь здания. Зато глава этой семейки — щупленький сморщенный лысоватый мужичок лет сорока пяти, уставился на проходящую мимо красавицу во все глаза, при этом даже прекратив жевать. Ну ещё бы, там было на что посмотреть! Однако сидящая рядом с мужичком его законная половинка так не считала. Надо отдать ей должное — отреагировала она мгновенно: Раздалось громкое шипение, и почтенный глава семейства тут же получил увесистый подзатыльник. Так как по весовой категории и по диаметру дама превосходила своего благоверного раза в два, удар вышел вполне чувствительным. Галдевшие рядом за этим же столиком детишки на минуту притихли, с уважением и опаской посмотрели на маму, с сочувствием — на папу, и возобновили галдёж с удвоенной силой.