— Я же хотел в Куйвози заехать к Васе. Взять у него виски.
— Поздно уже, — покачал головой Панютин, — потом тебе надо девушку домой доставить в целостности и сохранности.
— Так я за десять минут обернусь, — пообещал Карсавин, — тут всего-то четыре километра в одну сторону. Вы даже до своей машины дойти не успеете.
И он поспешил. Сначала быстрым шагом, а потом почти бегом.
Марина несла пакет с большими банками меда. Банкир, заметив, что ей тяжело, взял пакет из ее руки. Рядом шел Максим, который почему-то не сделал этого раньше.
А следом за ними, взявшись за руки, еле плелись две подружки — жены менеджеров банка «Ингрия». Панютин посмотрел на них, приостановился, а потом, поняв, что стоять и ожидать, когда жены его друзей подойдут ближе, бесполезно, снова ускорил шаг.
— Пока поставим ваш мед в мою машину, а то когда еще Ваня вернется, — сказал он Марине.
Втроем подошли к трассе, вдоль которой тянулась цепочка припаркованных автомобилей. Количество машин если и уменьшилось, то не намного.
Дорогу сразу перейти не удалось. Пришлось пропускать спешащие куда-то машины. Банкиру, судя по всему, ждать надоело, и он перескочил дорогу едва ли не перед самым капотом черного внедорожника. Марина с Максимом, дождавшись, когда поток спадет, перешли тоже. Теперь они направлялись к машине Панютина, видели его широкую спину, видели, как тот открыл заднюю дверь и поставил пакет на сиденье. А потом он наклонился внутрь салона и начал оседать, как будто пытался найти что-то на резиновом коврике.
— Что такое? — не понял компьютерный гений и ускорил шаг.
Лужина поспешила за ним.
Банкир стоял на коленях перед своим автомобилем, а туловище его и голова находились внутри салона перед сиденьями заднего ряда.
Но Марина успела заметить только, что на его спине расползается темное пятно крови. Она отскочила в сторону, хотела закричать от ужаса, а получился какой-то сдавленный стон.
И тут же небо с оглушительным грохотом раскололось и осветило все вокруг разноцветным сиянием. Начался салют.
Глава 3
Полицию вызвал Карсавин. Удивительно, почему только он сообразил, что надо делать. Максим растерялся сразу, Марина стояла испуганная, а обе подружки банкира были вовсе на грани истерики. Иван Андреевич подъехал, вышел из автомобиля, посмотрел на тело и приказал:
— Всем отойти!
А потом позвонил в полицию. Как раз залпы салюта смолкли. С площади потянулся народ.
Марину начало трясти, писатель набросил на нее свою куртку и, стоя возле своего автомобиля, начал разговаривать с Максимом. Но компьютерный гений сказал, что сам ничего не видел, потому что смотрел в другую сторону, и вообще уже начинало смеркаться.
Подошел Вадим Катков, на мертвое тело он смотреть отказался, и тогда Карсавин попросил его отвезти домой женщин.
— Какой из тебя сейчас свидетель, — объяснил он Марине, — а девушки наши тем более ничего не видели.
Рэпер помог Марине забраться в салон, где на заднем сиденье уже находились Люба и Виолетта.
— Откуда хоть стреляли? — поинтересовался Вадим у писателя.
Тот показал рукой в сторону от дороги и пояснил:
— В ста метрах отсюда небольшой гаражный городок виднеется… Да какой там городок — полтора десятка гаражей. Один фонарь всего, да и тот не горит. Судя по всему, убийца поджидал вас именно там. Подъезд к той площадке вообще непонятно откуда. Вряд ли кто-то видел там убийцу: все же на празднике были. И видеокамер там наверняка нет.
Максим тоже попытался забраться в салон, но Катков его удержал.
— Я же не видел ничего, — сопротивлялся тот, — мне вообще весь обзор Марина своей спиной закрывала, к тому же я вообще смотрел в другую сторону.
Лужина закрыла глаза, потому что ей не хотелось во всем этом участвовать. Не хотела здесь находиться, не хотела беседовать с полицией, давать показания. А ведь наверняка ее допрашивать будут с особым пристрастием, ведь она ближе всех находилась к банкиру в момент его убийства.
Машины, припаркованные на обочине, разъехались, мимо проходили веселые люди — никто даже не догадывался о том, что здесь только что произошло.
Катков сел за руль. Автомобиль развернулся, потом набрал скорость, а она так и ехала, зажмурившись, пытаясь прогнать от себя воспоминание о случившемся. Но это не удавалось — перед глазами все время стояло одно и то же: Панютин медленно опускается на колени, а потом валится головой вперед, в салон своего внедорожника.
Когда проехали шлагбаум, она наконец взглянула в окно, посмотрела на кирпичные заборы и немного успокоилась. Сейчас она войдет в свой дом, к которому, правда, еще не успела привыкнуть, включит телевизор, чтобы отвлечься.