Долгие ночи пахнут сухой полынью,
Если шагнешь за двери — душа остынет.
Старые люди скажут не для забав:
Если и зимний ветер к теплу взывает,
Значит, идет-кружится пора лихая,
Время, где перемешаны Явь и Навь.
Так затворите окна, закройте двери:
Людям в домах их тесных дано по вере,
По очагу и горсти живых углей,
Хватит тепла — до сумрачного рассвета,
Верьте, на ваш очаг не накличут беды
Те, кто в ночи скитаются по земле.
Пусть ваши ставни будут закрыты плотно:
Вот у плетня маячит огонь болотный —
Только помедлишь — сразу приворожит,
В свете зеленом — девичий облик нежный:
Только промедлишь, душу похитит нежить,
Выйдешь за ней в тумане — ни мертв, ни жив.
Дальше я слов не разобрал… просто потому, что пиво дало о себе знать, и глаза у меня слиплись. Так и уснул за компом… Ну и ладно, Явь с ней, с Навью…
Рябина
Они бежали рядом — как часть прайда. Динкин Барсик и мой спасенный Тигрик. Барсик, как предводитель, чуть впереди. Люди-то видели бы одного Тигрика, деловито бегущего по двору, но он-то как раз бежал за старшим.
Я сидела на горке и грелась на солнце, опираясь спиной на одни перила и задрав ноги на другие. Ворон был высоко в ветвях тополя, но это не мешало нам быть вместе. При виде котов Ворон спланировал к нам и сел на перила горки рядом с моим плечом. В мыслях Барсика мы сразу увидели Дину. Вот она рычит, скалит зубы, лохматая, бледная, как будто не хозяйка двора, а жительница подвала… А вот уткнулась себе в колени и сидит неподвижно… Тигрик вторил собрату, тревожно мяукая, тараща круглые желтые глаза.
— Так. Короче, — я вскочила с места. — Ворон, ты лети к ней, вместе с котами, то есть они бегут, а ты лети… — быстро говорила я. — И постарайтесь все втроем уговорить ее хотя бы выглянуть из подвала и поговорить с этим… последний раз. Дать ему последний шанс. Или ей. А его я беру на себя. У людей сегодня вроде как выходной. Он сейчас в магазин пойдет, за пивом… Обычно ходит.
Сергей. 'Есть повод прийти сюда еще один раз'
Магазин совсем рядом, да и пройтись по солнечному летнему двору, пока еще не началась жара, — приятно. Я решил купить две бутылки пива и начать свой законный выходной с просмотра фильма. Я вышел на крыльцо, и тут услышал:
— Молодой человек… а…
Обернувшись, я увидел бедно одетую старушку. Так бедно, видно, с чужого плеча. Под длинной выцветшей зеленой футболкой с эмблемой 'Гринписа' были камуфляжные штаны. Она сидела на лавочке перед подъездом, держа руку в области сердца.
— Милок… Мне с сердцем плохо. А…
— Вам валидол? Черт, у меня же нет ничего такого… В аптеку сбегать? — я подсел к бабушке и всмотрелся в ее лицо. Она тяжело дышала, полуприкрыв глаза. — Скорую?
— Нет… мне бы к подруге… я у нее живу. Милок… отведи домой. Рядом тут. А? Там вызовут…
— Да вы дойдете? Насколько — рядом? Здесь, в этом дворе?
— Там, — старушка слабо махнула рукой на выход из двора. — Через сквер… Туда. Где магазин 'Продукты дешево'.
Я постарался как мог поднять бабулю и поддержать ее обеими руками. Она почти повисла на мне и, семеня, пошла. Магазин 'Продукты дешево' — это же мой бывший двор. Я через него не хожу давно — и повода нет, да и желания особого нет. Он как-то измельчал. Раньше казался огромным, как целый мир. Сейчас там нет даже покосившейся ржавой горки, даже песочницы — просто заросший травой участок с двумя чахлыми деревцами, с подъездами, закрытыми наглухо железными дверьми, перед которыми и сидеть-то не хочется. Унылое зрелище.