— Тебя, Маэстро, на секунду оставить нельзя! Уже бабу завёл, гений! А говорил, что по этой части воздерживаешься. — И, переведя взгляд на невозмутимо застывшую даму, жёстко спросил: — Ты откуда такая взялась, коза?
— Сам ты козёл! — не запнувшись, бодро ответила дама и поправила сползшую шляпку. — Давай, поехали! Тут люди торопятся, а ты… Смотри у меня!
Харона такой ответ развеселил ещё больше. Он громко хохотнул и протянул к даме свою огромную лапу. Но тут сзади загудели — пробка стала рассасываться. Харон, всё ещё смеясь, положил руку обратно на руль, и они тронулись с места. Джипа на дороге уже не было. Провожая глазами место аварии, Билли натолкнулся взглядом на любопытные и совсем не испуганные светлые женские глаза — и почувствовал себя предателем. Одно дело ругаться с нахалом водителем и совсем другое — с матёрым бандитом.
— Мы, — сказал Билли и запнулся. Дама округлила глаза, совсем как тётушка Эллен, только благожелательно, как бы приглашая его не стесняться. — Мы… — повторил он, чувствуя себя так, как будто вынужден сообщить ей о смерти любимой матери, — мы теперь заложники, понимаете? То есть это я заложник у него, у Харона, а теперь вот и вы… я думаю. Там грабят банк, ну и…
Он думал, что она изменится в лице, может быть, закричит. Но дама всё так же улыбчиво смотрела на него, словно ожидала продолжения. Так и не дождавшись, она сунула руку в вырез платья, пошевелила там пальцами с выражением кормилицы, собирающейся дать грудь голодному ребенку, и вдруг вытащила большой металлический свисток на цепочке.
— А это ты видел? — бросила она Харону. — Смеешься, бандит? Ну хорошо!
Дама перехватила нежными пальцами неуклюжий свисток, зажала его в пухлых розовых губах, свободной рукой с треском расстегнула молнию на своей сумке и засвистела. Лицо её снова затвердело, как тогда, когда она давила на клаксон, только теперь она ещё мстительно улыбалась. Звук оказался негромким и музыкальным, похожим на звон колокольчика, вот только непонятный запах почему-то усилился. Харон обернулся на звук и опять захохотал, покачивая головой. Билли заметил, что в сумке, стоящей у дамы на коленях, что-то зашуршало, и наружу высунулась большая серая кошачья голова с горящими зелеными глазами и торчащими вперед усами. Дама на секунду приостановилась, заговорщицки подмигнула Билли и дунула сильней. На спинку переднего сидения вскочил невероятного размера худой и мускулистый полосатый кот. Запах стал ещё отчетливей, и теперь Билли сообразил, что пахло, собственно говоря, от кота.
— Это Кузейро, — сказала дама, выпустив свисток, — слышишь, эй, ты! И он нас спасет. Ну-ка останови машину! А то…
Она приготовилась снова засвистеть, но всё ещё смеющийся Харон быстро и ловко ухватил кота за холку и легко поднял к потолку кабины. Не ожидавший плохого кот по-заячьи задёргал длинными задними лапами и издал низкий утробный оскорблённый стон. Свисток вывалился у дамы изо рта, она рванулась вперед и схватила Харона за волосы.
— Ах ты, гад такой! — закричала она, но даже крик у неё получился каким-то нежным и несерьезным. — Оставь Кузейро — убью!
От боли Харон чуть не выпустил руль, но быстро бросил кота на сиденье и освободившейся рукой накрыл вцепившиеся в него пальцы. Билли не знал, что ему делать: такси продолжало двигаться по Бродвею не превышая положенных тридцати миль в час, за окном уже кипел хлопотливый Чайнатаун, а всерьез разъярённый Харон своей могучей рукой, похоже, не мог оторвать от себя эту маленькую решительную женщину. Билли слышал, как он громко сопел. Дама тоже тяжело дышала: ей, со своего места, бороться с водителем было не очень удобно. Она подвинулась, стараясь найти наиболее выгодную позицию, при этом больно наступила Билли сначала на одну ногу, потом на другую и для упора ещё больше наклонилась вперёд. Теперь прямо перед глазами Билли маячил её обтянутый платьем зад, а раздвинутые ноги сжимали его колени, что, наверное, помогало женщине удержать равновесие в этой нелепой схватке. И она, и Харон застыли почти неподвижно, напоминая статую или борцов сумо. А кошачий дух сделался слабее, перебитый резким запахом пота и дешёвой парфюмерии. У Билли от всех этих ароматов легко закружилась голова. Но не только от ароматов. Округлые женские ягодицы чуть колыхались перед ним, а дама, казалось, забывшая обо всём, легко постанывала от усердия или ярости. Вдруг она в судорожном рывке стала опрокидываться на Билли. Чтобы защититься, он успел только приподнять руку и сразу же всеми пальцами ощутил мягкую упругость…