Маленькая колонна остановилась. Все, задрав головы, смотрели в яркое, безоблачное небо, где носился биплан. Но вот он повернул и полетел над дорогой, с каждой секундой приближаясь и увеличиваясь в размерах. Рудневу даже показалось, что сквозь серебристый круг бешено вращающегося пропеллера и защитный козырек из плексиглаза он видит сидящего в кабине летчика в больших очках-«консервах», закрывающих половину лица.
Поняв, что сейчас произойдет, он метнулся в сторону и скатился в неглубокий кювет. Фын соскочил с лошади и бросился к кустам на обочине, петляя, как уходящий от разъяренных гончих заяц. Рокот мотора усилился, черная тень на мгновение закрыла солнце, и по дороге хлестнула пулеметная очередь.
Руднев вжался в раскаленные пыльные камни. Слиться бы с ними, стать маленьким, незаметным!.. Ухо напряженно ловило доносившиеся сверху звуки: где биплан?.. Удаляется?.. Возвращается?.. Господи, спаси и помилуй!
Самолет возвращался. Судя по натужному реву мотора, он летел совсем низко — наверное, летчик решил добить оставшихся в живых или полюбоваться результатами обстрела. У Александра свело лопатки — сейчас он получит порцию свинца, и тогда… Тень «этажерки» вновь закрыла солнце, но пулемет молчал. Приподнявшись, Руднев посмотрел вслед воздушному разбойнику. Слегка покачивая крыльями и набирая высоту, самолет уходил в сторону гор. Что же произошло? Патроны кончились? Или, увидев, что горючее на исходе, летчик решил не рисковать и отвернул к своему аэродрому?.. Кто знает?..
Тишина. Солнце. Распростертые на пыльной дороге люди. Неужели никого не осталось в живых? Тогда он спасен — разрезать штыком путы, взять оружие… Но тут один из конвоиров зашевелился и сел, подтянув поближе винтовку, а из кустов выскочил Фын. Осклабился, увидев невредимого русского.
— Ага, ты еще не сдох, черепаха?.. Поднимайтесь, пошли! — Он начал пинать ногами лежавших на дороге.
Однако подняться смогли не все. Пулеметной очередью скосило второго конвоира и троих пленных, а одного ранило в ногу. Фын его тут же пристрелил. Трупы закапывать не стали — так и бросили посреди дороги. Фын взял винтовку убитого солдата и взгромоздился на кривую кобылу, чудом уцелевшую при налете. Маленькая колонна вновь поплелась, поднимая облачка тонкой, как пудра, красноватой пыли.
Руднев шагал тяжело. Одолевали мрачные мысли: куда их ведут, долго ли еще тащиться под палящим солнцем и, главное, что их ждет впереди?..
Постепенно поднялись в гору, подошли к перевалу. Отсюда дорога вела вниз, в тесную долину. И тут стало ясно, кого обстреливал самолет: в долине стояло несколько крытых повозок, рядом лежали убитые люди и лошади. Около одной из телег суетился человек в синем халате. Заметив появившийся на пригорке отряд, он кинулся прочь — встреча с незнакомцами таила опасность.
— Стой! — поспешно срывая с плеча винтовку, заорал Фын. — Стой!
Бухнул выстрел. Но — то ли бандит был плохим стрелком, то ли кляча не вовремя дернулась под ним, то ли расстояние оказалось великовато — пуля прошла стороной. Человек успел юркнуть под повозку и ящерицей пополз к большим камням.
Сыпля проклятиями, Фын ударил каблуками лошадь, и она перешла на рысь. Подгоняемые солдатом пленники поспешили следом.
Около каравана Фын быстро спешился и ножом располосовал полог первой повозки. Издав торжествующий крик, он начал вытаскивать товары. На землю полетели рулоны ткани и тюки выделанных кож. Солдат, закинув винтовку за спину, немедленно присоединился к нему. Тем временем пленные опустились на корточки и застыли, словно происходящее их не касалось.
Руднев подошел к той повозке, где минуту назад суетился неизвестный в синем халате, и устало сел, привалившись спиной к грязному колесу. Быть может, пока конвоиры заняты грабежом каравана, ему удастся незаметно перетереть стягивающую запястья веревку? Только бы освободить руки, а там уж как повезет. Надо действовать, а не ждать, пока Фын вспомнит о нем и осуществит угрозы!
И вдруг Саша услышал слабый стон.
— Кто здесь? — донеслось из повозки.
Спрашивал мужчина. По-китайски, но с заметным акцентом. Моментально вскочив, Руднев заглянул под полог — европеец!.. Сквозь полумрак проступило бледное, покрытое бисеринками пота лицо. Волосы — длинные, с сильной проседью — слиплись от крови. На голубой рубахе расплылось большое бурое пятно. «Пуля в груди, и голову задело», — наметанным глазом определил Саша.
— Христианин? — увидев белого, по-английски свистящим шепотом спросил раненый.
— Да, но я вряд ли смогу вам помочь, — ответил Руднев, тоже по-английски.
— На этом свете мне уже никто не поможет, — скривил губы незнакомец. Закрыв глаза, он часто и тяжело задышал. Его испачканные кровью пальцы беспокойно шевелились.