— Ты еще здесь? — не открывая глаз, спросил умирающий. Саша не сомневался, что душа его вскоре покинет бренное тело: в свое время он достаточно насмотрелся на раненых.
— Здесь.
— Обещай выполнить мою просьбу… Последнюю… Похорони меня по христианскому обычаю, прочитай заупокойную молитву и поставь на могиле крест… Я грешник, большой грешник… Помолись за меня, слышишь?.. Быть может, Всевышний тогда смилостивится.
— Обещаю, — сказал Саша, не желая расстраивать умирающего. — Все сделаю, как вы хотите.
— А я за это оставлю тебе наследство. — Раненый открыл воспаленные глаза и впился взглядом в лицо русского. — Ты получишь двести тысяч баксов золотом, не считая всяких бумажек. Слышишь? Двести тысяч долларов золотом.
«Бредит», — подумал Руднев, сожалея, что у него связаны руки и он ничем не может облегчить страдания умирающего.
— Чего это тут болтают про золото?
Александр обернулся. За его спиной стоял неслышно подкравшийся Фын с револьвером в руке. Отстранив русского, бандит заглянул в повозку.
— Какое золото? Не вздумай темнить, я малость кумекаю по-английски.
— Похорони меня, — просипел раненый. — Мое имя Джон Аллен… Несколько лет назад я взял банк в Калгане…
— Калган? — оживился Фын. — Это Чжанцзякоу. Что он говорит про этот город? Там спрятано его золото? Ну, переводи! Давай! Давай!
Пританцовывая от нетерпения, бандит больно ткнул Руднева стволом нагана под ребра. Золото, где оно? Умирающий не станет лгать, зачем ему теперь золото? В могилу его с собой не унесешь. Но где оно, где?
— Полиция висела у нас на хвосте, но я ушел… И баксы унес… — медленно ронял слова Аллен. — Мешки с золотыми двадцатидолларовиками и бумажки… Все твоим будет!..
Александр переводил, а Фына все больше и больше охватывало возбуждение: он кусал губы, сопел, беспокойно поглядывал то на раненого, то на русского, словно пытаясь уличить последнего в неточности перевода. Но Руднев уже понял: бандит не настолько хорошо владеет английским, чтобы все понимать. К тому же Аллен, судя по выговору, американец из южных штатов — pаcтягивает гласные, употребляет жаргонные словечки. Где уж Фыну разобраться в заокеанском сленге!
— Где золото? Где? Не тяни, спрашивай, пока он не откинул копыта! — Фын снова ткнул русского стволом револьвера.
— Золото спрятано в заброшенном городе пещер, в горах Белые Облака. Найди в Шанхае старого Вока — он покажет дорогу… Пить!..
— Воды просит, иначе не сможет говорить, — сказал Руднев.
Бандит чертыхнулся и побежал к своей кобыле за притороченной к седлу большой кожаной флягой.
— Слушай меня, — с трудом приподнял голову Аллен. — В Шанхае, Вок Вай, старик…
Теряя последние силы, он вновь уронил голову и что-то зашептал.
Саша наклонился, приблизив ухо к губам умирающего.
— Город на воде… Возьми мой тумор, покажи Воку… Старик и капуцин… В пещере колодец… Убитый укажет путь… Воку денег да…
Раненый захрипел и, закатив глаза, дернулся в конвульсиях. На его губах выступила кровавая пена.
— Вот вода! — подбежал запыхавшийся Фын.
— Уже не нужно, — мрачно ответил Руднев.
— Как это?.. Чего он там? — Фын затормошил недвижно лежавшего американца. — Что он еще говорил? — Оставив покойника, бандит подскочил к русскому и приставил револьвер к его виску. — Отвечай, или я вышибу тебе мозги!
— Ты веришь в бред умирающего? — отшатнулся Саша. — Господи, что делает с людьми жажда золота!
— Говори, сволочь! Я всю кровь из тебя по капле выпущу! Отрежу яйца и запихну в твою паршивую глотку, — распалился Фын. — Ну что он еще сказал?
— Не трогай его!
Бандит недоуменно оглянулся. Сзади стоял солдат. Ствол его винтовки был направлен на Фына.
— Я спрятался за повозкой и все слышал, — держа начальника под прицелом, сказал он. — Понял? Все слышал и хочу получить свою долю.
— Хорошо, — облизав губы, неожиданно согласился бандит. — Но сначала пусть бок-гуй скажет нам, что еще он узнал от раненого.
— Убери револьвер! Если ты его убьешь, он уже ничего не скажет, — усмехнулся солдат.
— А чего говорить-то? — вдруг рассмеялся Фын. — Чего? И так известно, где спрятаны деньги, кто покажет к ним дорогу.
— Но дорогу тебе покажут только к заброшенному городу пещер, — уточнил Руднев.
Пришла пора вступить в игру за свою жизнь. Есть на самом деле золото или нет — никто не знает, а как-то выкручиваться нужно.