Вот, скажем, район Венриент (почти все их названия начинаются на "вен" - "лес"), куда они сейчас направляются. Ольтийская аристократия - если её так можно назвать. Наиболее известные деятели разного рода. Забавно это: здесь, оказывается, быть известным ремесленником так же почётно, как, скажем, высоким чиновником. Никогда этого не пойму. Прав Д.: раз уж Люди Людей понять не могут, то куда уж кого-то ещё. Впрочем, считать всё это глупостью тоже не следует: ольты далеко не глупы и нисколько не наивны. После того, как Люди впервые попытались силой переделить поверхность Большой Земли - а это было давным-давно - казавшиеся слабыми и беззащитными ольты неожиданно за какие-то десять лет превратились в мощного и достойного противника. Кто бы подумал! Венллен - место тихое; по ночам можно гулять где угодно, и ничего не случится. Разве что ограбят, если в порту будешь торчать ну так на то он и порт. Смешение всего, полный хаос...
- ... так до самого моря и катились, - и бородач довольно заржал (лошадь даже чуть дёрнула в сторону). Клеммен посмеялся вместе с ним (не вполне понимая, о чём шла речь) и, бросив своему знакомому остаток, выгрузил свою поклажу. В дом надлежит входить максимально цивилизованным образом.
- Тебя дожидаться? - спросил Кельри добродушно.
- Нет, - юноша подмигнул. - Я ещё на чай задержусь.
Стоически выслушав ещё один залп смеха, он взгромоздил ящик на плечо и направился к воротам. Ящик только кажется тяжёлым, идти с ним - одно удовольствие. Если только ветер не подует...
В первый раз он входил в ворота ольтийского дома с такой же опаской, как шесть лет назад - в филиал банка Двух Золотых Лун. Как и в тот раз, ни одно из его опасений не оправдалось...
Ручьи Меорна, Лето 43, 429 Д.
За окном было пасмурно; дождь никак не мог решиться пойти по-настоящему; время от времени изливаясь на иссохшую землю небольшими порциями - минут по пять каждая. Словно пробовал силы. А внутри медленно темнеющих туч уже что-то ворчало и громыхало. Когда разразится настоящая гроза, она, как и положено грозам на побережье, запомнится надолго.
В комнате, впрочем, о состоянии погоды можно было догадываться только по косвенным признакам. По нытью в суставах, например. У Д., как ни печально, суставы частенько служили лучшим предсказателем скверной погоды. Какие только напасти не сумели побороть современные целители - а самое противное им до сих пор не по зубам. Ни насморк, не ревматизм... Да уж.
В комнате было сравнительно прохладно и сухо. Горело четыре ароматические свечи - по утверждению хозяев комнаты, для того, чтобы лучше думалось. Д., впрочем, предпочитает свежий воздух. После этого собрания надо будет погулять немного... пусть даже там будет лить, как из ведра. Клин клином.
- Так почему ты выбрал именно его? - голос принадлежал паре задумчивых зеленоватых глаз, находившихся у дальней стороны комнаты, хуже всего освещённой.
- Интуиция, - улыбнулся Д. - Всего лишь интуиция. До сих пор мальчишка проявляет себя лучшим образом. Даже шишки собирает совершенно честно. Всё как положено.
- Интуиция, - вздохнули зеленоватые глаза. - Помнится, в тот раз ты тоже полагался исключительно на интуицию, но...
- Но кто-то миллион раз обещал не вспоминать эту историю, скривился "купец". - Надо же отличать явную глупость от несчастного случая! Иногда я начинаю жалеть, что у нас у всех такая хорошая память.
Глаза мигнули, но ничего нового с той стороны не послышалось.
- Ну ладно, - произнёс Д. примирительно. - У него тоже отличная память. Во всех смыслах. Зрительная и вся прочая. К тому же - если интуиция не ошибается - у него есть задатки хорошего актёра. Очень неплохое сочетание.
- Оно, конечно, неплохое, - послышался третий голос, чуть хрипловатый. Он доносился от самого камина. - Но кто сказал, что ему захочется заниматься всем этим?
- По-моему, захочется, - и Д. с довольным видом пригладил бороду. - Во-первых, у него больше нет ни дома, ни родственников. А во-вторых...
Собрание длилось более часа.
Веннелер, Лето 43, 429 Д.
Вначале я ничего не понял. Ну, положим, получил я две тысячи серебряных (две тысячи! серебром!!) - а дальше-то что делать? Вначале хотел было явиться домой и торжественно распрощаться со всеми. Показать, что и мне удача может улыбаться. Несколько раз представлял себе лицо отца, после того, как покажу ему эту кучу денег...
После чего быстро поумнел. Во-первых, оборванец, получивший мешок с монетами - это ещё не всеми уважаемый член общества. Это попросту ограбивший кого-нибудь оборванец. Хорошо ещё, что у меня была походная сумка - так я в неё сложил всё это серебро. Чего мне стоило деать вид, что у меня там лежат вовсе не деньги - и вовсе не рассказать. Одним словом, как-то подозрительно быстро мне удалось поумнеть. Произвести впечатление на отца мне не удастся: нет у меня больше отца. В худшем случае вообще позовёт стражу и всё пойдёт коту под хвост.
А мама? Стоит ли её расстраивать? Так-то ей сообщат, что я ушёл на биржу и с концами. Это, всё-таки, не так уж и страшно. Так что идти домой я передумал. Но поскольку шататься по городу всё равно не стоило, пришлось обратиться к инструкциям.
Там, как ни странно, был пункт, которого я как-то раньше не заметил. После того, как получишь деньги, было там написано, ступай в такую-то лавку.
Вот тут мне сразу же стало не по себе.
Лавка-то была со скверной репутацией. Понятно, что в глаза никто ничего говорить не станет - но за спиной у её владельца болтали, что он промышляет скупкой краденого и так далее. Неплохо для начала! Вначале получить кучу денег, затем - отправиться к скупщику краденого.
Очень долго я бродил вокруг да около, прежде чем решился. Решился всё по той же причине: ну не походил этот "купец" ни на вора, ни на другую тёмную личность! В конце концов прошёлся мимо двери пару раз, да и зашёл...
* * *
Грениш, скупщик краденого, был несколько ошарашен таким визитом. Во-первых, глаза у мальчишки горели, что твои факелы. Видно было, что с собой у него есть что-то очень ценное. А когда характерно звякнула, опускаясь на пол, его набитая чем-то сумка, сразу же стало ясно - что именно. Грениш обдумывал, что бы такое предпринять - не иначе, это ловушка, "карась" - но вдруг его не отличающийся изысканностью одежды посетитель молча протянул ему записку.