- Мне не нравится, что вы тут несете. Вон!
Малдер поменял ноги и покровительственно смотрел на ученого снизу вверх. Он слегка истончился по краям.
- Не горячитесь, Андрей Валентинович, все у вас хорошо. Может быть, сделаете кофе? Ваша дочь...
- Не трогайте мою дочь, - сказал Самовой. Чайник свистел оглушительно, заглушая биение крови в висках. А Ева все рисовала. Ящерицы шли, топ-топ. - Какое, к чертям собачьим, счастье для человечества? А наука меня не волнует. Науки не существует, есть только люди, которые ее двигают, и это мерзкие люди. Жестокие, черствые, глупые, недалекие... нет смысла стараться ради них. Наука - это боль. Жизнь - это боль. Я не позволю никому причинять себе боль, слышите, вы?
И чувствуя, что кипящий чайник вот-вот взорвется, Андрей Валентинович выскочил из единственной комнаты на кухню.
На шкафчике висела бумажка с аффирмациями: Я спокоен. Я счастлив. У меня все хорошо.
Андрей Валентинович повторил вполголоса: «Я спокоен. Я счастлив. У меня все хорошо».
И стукнулся лбом о шкафчик.
- Но это неправда! Я никто. Я бесконечно несчастен, и только мысль о Еве держит меня в этом мире. Чертов журналист со своими вопросами! Только ради Евы я еще жив. Никому не отдам Еву! В школу тоже не отдам... она нужна мне здесь, рядом, чтобы каждую минуту напоминать: есть ради чего жить. Иначе... иначе ничего не имеет смысла, только лечь и умереть. Как мне все это надоело! Где взять другого себя, чтобы справиться, вытянуть, сдюжить? Нет-нет, во мне тоже есть запас прочности, надо только найти... все будет хорошо. Я спокоен. Я счастлив. У меня все хорошо...
Он выключил чайник.
Из комнаты донесся стук и детский крик.
С туркой в руке Андрей Валентинович влетел в комнату, но было поздно. Опрокинутый стул возле столика, распахнутая дверь. Ни журналиста, ни девочки.
Взревел двигатель на дороге, яркий сноп света пересек комнату - удаляющиеся фары. Только двигался свет не со стены на стену, а с пола на потолок. На несколько секунд в опустевшей комнате все застыло.
Они похитили Еву! Это инопланетяне!
***
Андрей Валентинович выскочил из дома как был, в домашнем пиджаке и стоптанных кедах. Фары мелькнули в конце заросшей кустами улицы. Все-таки показалось, не тарелка, не взлетела, просто машина. Андрей Валентинович побежал следом, ни на секунду не задумавшись, сможет ли человек догнать автомобиль. Все прыгало перед глазами, дыхание сбивалось, сердце бухало в груди, мысли мешались. Низкие домики по сторонам спали.
Зачем им девочка? Неужели это связано с ее рисунками?
Некоторые вещи просто случаются.
Но тогда не было смысла входить в дом, брать интервью... нести чушь о том, что Ева ему только мешает...
Андрей Валентинович задержался на перекрестке только на миг и тут же бросился направо, туда, где за следующим поворотом исчезал отблеск света, откуда лился гул мотора, работающего на низких оборотах. По сельской дороге машина с низким клиренсом не поедет быстро. Поднажать!
А может, интервью - для отвода глаз? Вдруг это она сделала какое-то открытие? Как там девочка у Каттнера играла с инопланетной головоломкой - и пропала, ушла в другое измерение. «Все тенали бороговы». Все девочки в душе Алисы... Может, не инопланетяне, а... иноизмеряне?
Ерунда. Не городи сущностей сверх необходимого, учил старик Оккам. Инопланетяне все объясняют.
Андрей Валентинович выскочил на площадь с дачным магазином. Черный автомобиль пересек пустое пространство и скрылся по ту сторону тусклого круга от фонаря. Слева едва угадывались очертания станции и переезда. В боку кололо, рот пересох, дыхание царапало горло. Вслед за похитителями Андрей Валентинович углубился в лабиринт садовых участков и домиков из дранки. Фары мелькали впереди, то удаляясь, то немного приближаясь.
Или дело во мне? Может, это я сделал какое-нибудь открытие, они пришли брать интервью, все узнали и... зачем им Ева? Нет, это она натворила что-то такое, что им пришлось ее похитить, чтобы человечество раньше времени не узнало... что? Андрей Валентинович застонал. Ева просто рисовала ящериц! Что опасного в ящерицах?!
Автомобиль притормозил, и Андрей Валентинович последним рывком почти настиг его, выскочив наперерез сквозь кусты, раздирая брюки.
- Отдайте мне девочку! - заколотил он по крыше, дергая дверь за холодную ручку.
И тут путеводный свет вырвался из сети улочек. Взревел двигатель - и автомобиль рванул по асфальтированной дороге, уходящей на Питер. Андрея Валентиновича дернуло вперед, закрутило, и он упал на четвереньки в пыль. Закашлявшись, вскочил и закричал, потрясая кулаками:
- Я не отдам вам Еву, слышите? Найду! Из-под земли достану!