К этому моменту один из печатников вернулся в палату; он уже укрепил одну секцию стены и теперь подгонял к ней другую, его печатающие головки двигались, как у древней пишущей машинки, только с такой скоростью, что сливались воедино, делаясь практически невидимыми. Похоже, подобные инциденты здесь вполне привычны; они скорее напоминали заражение, чем атаку.
– У меня больше тысячи… больных, – продолжил человек, – и все нуждаются в протезировании, медицинской помощи и уходе.
– У них есть и психологические проблемы, которые надо… решить, – вставил Коул.
Психотехник стоял у дыры и выглядывал в нее. Свою железяку он так и не бросил.
– Раненые? – В сознании робота, похоже, забрезжило какое-то смутное воспоминание. – Посторонним вход воспрещен, – заключил он и вознамерился пройти дальше.
– Кажется, они снова пытаются пробраться, – заметила Сепия.
Трент обернулся. Женщина стояла в проеме, глядя туда, куда умчались все больничные роботы.
– Ой, нет – что-то лезет прямо сквозь стену.
Трент вздохнул:
– Ну, полагаю, придется помочь, если мы всё еще хотим воспользоваться действующим госпиталем.
Он отступил, пропуская большого хирургического робота, но, когда тот, ускорившись, потопал к повороту, снова спросил:
– Ты больничный ИИ?
Робот пожал сложными металлическими сочленениями и откликнулся:
– Я Флоренс.
Спир
Всё на станции катилось к полному хаосу, и, когда я открыл канал связи с Бсоролом, он просто сбросил меня в канал сенсорной загрузки. Прадор сражался, отстреливая роботов, столпившихся вокруг мавзолея Свёрла. Одни нападали на прадоров, вторые – на других роботов, а третьи старались прогрызть бронированные щиты, возведенные первенцами и вторинцами. Всё это показалось мне безумием: прадоры рисковали собственной жизнью, защищая останки отца.
– Там еще хуже, – заметил я. – Какого черта вообще происходит?
– Равновесие нарушено и продолжает смещаться, – ответила Рисс, которая, похоже, видела то же, что и я, заглядывая мне в голову – или, скорее, в мой форс, как и прежде.
– Объясни-ка.
– Тактический ИИ станции воспользовался недавними беспорядками как удобным случаем поубивать всех других местных ИИ; это и привело к тому бардаку, который ты видишь.
Я смотрел на змею-дрона, жалея, что по выражению ее морды ничего нельзя прочитать. Раньше ее слова намекали на то, что она знала больше, чем говорила, и сейчас я начал гадать, что же она делала все эти дни после убийства Свёрла. Впрочем… Я тряхнул головой. Имело ли это значение? Нет, важно было лишь то, что мы в беде. И тут я сообразил: у Трента, наверное, те же проблемы. Я попытался связаться с ним по радио – никакой реакции. Я проклял себя за то, что позволил им уйти, хотя на самом деле и не отвечал за их поступки. Просто глупо будить и лечить людей – «моллюсков» в подобном месте. И какого черта Сепия ушла с ними? Уж она-то ведь наверняка умнее…
– Куда здесь – к прадорам? – спросил я, озирая ремонтную трубу.
– Зачем тебе к ним? – удивилась Рисс.
– Я хочу вернуть свой корабль, и потому нуждаюсь в помощи, – объяснил я. – А здесь только у детей Свёрла есть оружие.
– А зачем им помогать тебе?
– Просто скажи, куда идти, Рисс.
После долгого молчания Рисс мотнула головой, обозначая направление.
– Спасибо. – Я потянулся, подхватил шип, оттолкнулся им от стены и двинулся по указанному пути. – Бсорол, мой корабль захвачен, – сообщил я. – Я иду к тебе.
В форсе всплыла трехмерная карта с мигавшей красной точкой, которая отмечала мое нынешнее местоположение. Я попытался сориентироваться, сверяясь с изображениями с камер впереди, но обнаружил, что сейчас, когда мой форс потерял массу программ, это стало гораздо труднее, чем раньше. Поймав торчавшую из конструкций рукоятку, я оглянулся на Рисс, которая все еще дрейфовала в трубе, там же, где я ее оставил. Секунду спустя она, передернувшись, поползла ко мне сквозь вакуум, воспользовавшись, вероятно, магнитной подвеской или каким-нибудь внутренним гравидвижком.
– Сюда, – поравнявшись со мной, уронила она и скользнула вперед.
– Тебе там будут не рады, – заметил я, последовав за ней.
– Едва ли они узнают о моем присутствии, – ответила Рисс.
Ну конечно, она включит «хамелеонку».
Всего через несколько минут розовым сиянием обозначился конец трубы, и визор автоматически приглушил яркость. Впрочем, мы сейчас же обнаружили, что труба обрублена и торчит посреди опустошенного взрывом сферического помещения, устланного обломками. Сияние исходило откуда-то слева, и хотя источник я не разглядел, я уже видел раньше, что даже крохотная дырочка способна пропустить столько света, сколько не вынести человеческому глазу, ведь здешний гипергигант в миллионы раз ярче Солнца.