— Только предупреждаю, если вздумаешь кричать на Коуко — выкину за шкирку. — предупредил он.
— И не собиралась. — немного удивлённо ответила я. Ёсино-сан кивнул, и мы зашагали к их дому — так быстро, что Фуко пришлось бежать, чтобы поспеть за нами. Мужчина явно хотел закончить со всем побыстрее, возможно, даже жалел, что согласился.
Дом Коуко-сенсея был невероятно уютен — маленький, покрашенный в жёлтый с отпечатком зеленой ладони около двери. Кажется, я знаю, чей он, и точно: посмотревшая на него Фуко гордо приосанилась. А ещё тут был живописный садик, прямо под окнами, и в нём цвела такая сирень, что даже остановилась понюхать.
— Коуко! — крикнул Ёсино-сан, открывая дверь. — У нас гость!
— Иду! — раздался весёлый голос, и в прихожую вышла небольшая женщина в бордовом платье, с такими же пшеничного цвета волосами, как у Фуко, только уложенными в короткую причёску. На меня она посмотрела добро и глубоко поклонилась.
— Здравствуйте, Миядзава-сан. Очень рада вновь вас видеть.
— Здравствуйте, Коуко-сенсей. Взаимно рада нашей встрече. — мы уважительно раскланялись. Конечно, наш первый разговор прошел нормально, но я всё равно опасалась, что слишком надоела и потому Коуко-сенсей не будет рада меня видеть. Однако нет, безо всяких проблем привела нас в гостиную, где на низеньком столе уже ждал чайник, и быстро организовала ещё одну чашку.
Фуко она так и не видела, хотя девочка едва не совалась ей под ноги. Пару раз толкала, бросала взгляд, но тут же отворачивалась и продолжала заваривать чай. В конце концов та плюхнулась рядом со мной и огорчённо сжала звёздочку.
— Как ваша учёба, Миядзава-сан? — спросила Коуко-сенсей, когда Ёсино-сан вышел из ванной и мы расселись вокруг стола.
— Хорошо, спасибо. А вы как живёте, Коуко-сенсей?
— Да как-то всё в трудах, даже не похоже, что из школы уходила. — рассмеялась она. — Дом, сад, Юсуке — со всеми хлопот не оберёшься. Но я и не жалуюсь. — она с улыбкой посмотрела на своего парня, если ко взрослому мужчине вообще применимо «парень».
— Прекрасно понимаю. — приветственная часть закончилась. — Коуко-сенсей, вы, наверное, понимаете, почему я опять пришла.
— Да. — её голос ни на тон не изменился. — Уговорить меня всё-таки выйти замуж. И Юсуке, дорогой, ты решил ей помочь, не так ли?
— Я проникся её речью о том, как нехорошо, что наша любовь не может окончательно соединиться. — смущённо сказал Юсуке. — И прости, Коуко, но она натолкнула меня на мысль, о которой я как-то и не думал: что бы сказала на это сама Фуко?
— Фуко говорит, что давно пора, нечего сопли распускать! — заорала девочка, взяла мою чашку и отпила большой глоток. Оба взрослых проигнорировали это.
— В том-то и проблема. — вздохнула Коуко-сенсей. — Если честно, Миядзава-сан, у меня всегда были проблемы с пониманием Фуко. Работа учителем приучила к дисциплинированности и, рискну сказать, адекватности. А когда тебя могут укусить за ухо без объяснения причин или улечься спать на лестнице, потому что там коврик мягкий… Я даже вела дневник, где записывала чудачества Фуко и потом перед сном пролистывала, пытаясь найти объяснение. Фуко не была какой-то больной или особой, нет, она просто… делала что хотела, повинуясь, я бы даже сказала, воле сердца. И теперь, когда она в коме, всё ещё не знаю, чего бы хотела Фуко. Она может обидеться, что её не пригласили на свадьбу, а может быть обеими руками «за». И простите, Миядзава-сан, как и ты прости меня, Юсуке, но пока я не пойму, чего она хочет — замуж не пойду.
При первой нашей встрече Коуко-сенсей лишь уклончиво отвечала, что не желает, однако сейчас соизволила раскрыться. И честно, мне нечего было ей ответить, а уж Ёсино-сану тем более. Фуко же подобралась к уху старшей сестры и в подтыерждение её рассказа укусила его одними губами, но та лишь моргнула.
Что мне ответить? Если я скажу, что могу видеть и слышать Фуко, даже если притащу свидетелей, она не поверит — и решит, что над её горем потешаются. Просто не могу подобрать слов. Фуко уже зубами схватилась, но Коуко-сенсей так её и не видит.
— Простите. — наконец поклонилась я. — Очень желаю вам помочь, и чтобы ваша свадьба состоялась.
— Прекрасно понимаю. — ответила Коуко-сенсей. — Если честно, я тоже этого хочу, но пока Фуко в таком состоянии, у меня просто связаны руки. Хотите ещё чаю?
Мы ещё немного поговорили о школьных и домашних делах, больше не касаясь острой темы. Фуко всё пыталась привлечь внимание, пила из чашки сестры, вопила ей в ухо и просто устраивала кавардак, но тщетно — её не видели и не слышали, а на летающие по комнате предметы смотрели как на что-то нормальное. Я дала девочке шанс порезвиться, но затем, осознав, что всё тщетно, стала прощаться. Ёсино-сан предложил проводить до дома, но я отказалась — на улицах, спасибо Сакагами-сан, стало безопасно, да и так никто давно не рисковал нападать. Разозлённая Фуко увязалась со мной.
— Они же любят друг друга! — бушевала она по пути. — Давно бы поженились, так нет, выдумали тоже повод! Миядзава-сан, может, сказать им, что Фуко только после свадьбы из комы выйдет?
— А ты выйдешь?
— Фуко не знает. — пригорюнилась девочка, и я успокаивающе приобняла её. Нужно срочно что-то придумать, времени до фестиваля немного и девочка не факт что продержится до этого срока. Её уже многие забывают, хотя и видят, та же Ичиносэ-сан наверняка уже и не помнит, как та сидела у неё на коленях.
Фуко, Фуко… Коуко-сенсей не знает, что бы подумала Фуко… если найти человека, который мог бы понять Фуко и объяснить её сестре… причём желательно, чтобы они уже были знакомы… однако для этого надо шерстить выпускников, многие из которых уже уехали из города…
Ох, даже не знаю, что и думать. Возможно, стоит опять обратиться за помощью к братику, потому что его Юкитян слишком глупая и не может справиться с этим одна.
— Фуко, ты дойдёшь до архива одна?
— Без проблем. Значит, извр… этого Томои там не будет?
— Скорее всего. — надо будет выяснить, где живёт Ичиносэ-сан. О любовных перепетиях Томои-сана уже можно писать роман, но мне очень не хочется, чтобы концовка была несчастливой, а с жизнью на две девушки сразу этого очень легко достичь.
Хотя и тут не знаю, что именно делать.
========== Кё Фуджибаяши ==========
— Я хотела бы, чтобы завтра мы все присутствовали при открытии ларька с выпечкой. — сказала Томоё после очередного отчёта за день. Протестовать никто не стал, мы слишком серьёзные и важные для протестов, да и смысл.
— А можно узнать, кто именно будет продавцом? — подала голос Хирано.
— Фурукава-сан, дочь владельцев пекарни. Как я поняла, один из взрослых будет ей помогать сначала, а потом уже она сама поторгует.
Да, помню, как мы с ней беседовали об этом. Нагиса сказала, что не видит никакой проблемы в том, чтобы заниматься продажей выпечки, даже пошутила, что может заодно прорекламировать драмкружок. Томоё посоветовала ей не делать этого и каким-то чудом добилась от учителей разрешения отпускать её с урока на пять минут раньше, чтобы успеть подготовиться.
— Сегодня на этом всё. — Томоё наконец завершила собрание. — Фуджибаяши-сан, останьтесь, пожалуйста.
М? Я, едва успев встать, плюхнулась обратно, а все остальные поспешили собраться и уйти. Когда дверь закрылась, Томоё тоже села и вздохнула.
— Кё, мне поступила очень непонятная жалоба. Якобы ты и твой парень пристаёте к лучшей ученице школы Котоми Ичиносэ, мешаете ей заниматься и негативно влияете. — Томоё сложила руки домиком и положила на них голову. — Жалобу, если что, подал учитель, не скажу кто. Что скажешь?
— Скажу, что идиот, хоть и учитель. — пробормотала я. Томоё нахмурилась, и пришлось поспешно объяснять:
— С Котоми Томоя возится, он её давний друг детства, как оказалось, и они предаются воспоминаниям, я просто тусуюсь рядом и присматриваю, чтобы не вздумали увлечься и предаться чем-нибудь ещё. И не думаю, что он на неё плохо влияет, потому как, ну… на меня же он не повлиял?