— И так хорошо, Томоя-кун. — то, что он в мой условный день рождения сидит рядом, уже огромный подарок, о котором я только и могла что мечтать. Он сразу же и открыл коробку, а затем нацепил на меня красно-зелёный бумажный колпак. Я покраснела и от его прикосновений, и от мысли о том, как выгляжу в нём — но все остальные тоже начали нацеплять колпаки и надевать их, весело посмеиваясь.
— Ну что, ребят, официально начинаем веселье! — крикнула Кё-тян; Юкинэ-тян и Фуко-тян с нанесённой на лоб мазью успели вернуться на свои места. — Наполняем бокалы газировкой и за именинницу!
— За именинницу! — наперебой сказали голоса, и я уставилась на свои колени, сгорая от смущения.
— Сейчас можно поесть и попить, кто ещё не. — продолжила Кё-тян. — Скоро мы устроим игру в Короля, затем будем торт и вручение оставшихся подарков, а там, может, ещё что-нибудь придумаю! Ёхей, где магнитофон? Тащи сюда, посмотрим, какая из кассет лучше подойдёт.
Пока они ставили магнитофон на котацу и перебирали кассеты, я положила Томое-куну на тарелку побольше салата, и он с благодарностью начал есть, а я наблюдать, благо скоро зазвучал Майлз Дэвис.
— Котоми, тебе как? — оглянулась на меня Кё-тян.
— Оставь, пожалуйста. — попросила я. Никто за столом против трубы вроде как не возражал, а мне казалось уместным под её звуки любоваться Томоей-куном. Кё-тян и Сунохара-сан сели обратно и тоже приступили к еде. Я поглядывала было, не скучают ли гости, но те охотно ели и общались.
— Сакагами-сан, можно спросить, а почему у вас волосы такого красивого цвета? — поинтересовалась Нагиса-тян.
— Я их покрасила после того, как брат в больницу попал, потому что в этом была и моя вина, так что дала себе наказ не перекрашиваться, пока он не вылечится. — Томоё-тян нахмурилась. — Фурукава-сан, и не спрашивайте, какой логикой руководствовалась, у меня тогда был пересмотр всей жизни и подавленный настрой.
— Понимаю. — грустно кивнула Нагиса-тян. — Желаю вашему брату выздоровления. Но можете оставить их такими и после того, как он выпишется? Мне кажется, вам очень идёт.
— Да, мне говорили, так что и не знаю. — Томоё-тян взяла прядь волос в руки и задумчиво её рассмотрела. — Всё время чувствовала себя белой вороной… простите за каламбур.
— Зато выиграла выборы. — вступила в разговор Кё-тян, попутно отрезав сестре кусок пиццы. — И здесь волосы скорее помогли.
— А мне тогда почему не помогает? — спросил Сунохара-сан.
— Потому что тебя, Ёхей, никакая краска не спасёт. — Кё-тян следующий кусок пиццы передала Томое-куну. — Не знаю ни одну девушку, которая могла бы запасть на парня лишь из-за цвета волос, а если такая есть, то лучше бы её стороной обходить, мало ли.
— Простите, пожалуйста, Кё-тян, но вы неправы. — вступила в разговор Юкинэ-тян. — Цвет волос может иметь значение в выборе любимого человека. Наши вкусы разнообразны и появляются из-за сочетаний самых причудливых факторов, мы можем влюбиться в блондина, но отвергнуть точно такого же брюнета.
— Ну не знаю. — Кё-тян взяла пиццы и себе. — По мне так связывать жизнь с человеком лишь потому, что он на себя краску опрокинул, глупо. Правда… — она уставилась на Томою-куна. — Томоя, не перекрашивай волосы, тебе не пойдёт.
— И не думал. — спокойно ответил он. — А вот на тебя рыжую посмотрел бы.
— Почему рыжую?
— Потому что тогда не отличить от кицунэ.
— Хммммм? — Кё-тян завертела вилкой. — И как мне это воспринять, как оскорбление или как комплимент?
— Зависит от тебя. — ухмыльнулся Томоя-кун.
— Юкинэ-тян, ты какую пиццу будешь, мясную или рыбную? — обратился к ней Сунохара-сан.
— Рыбную, пожалуй. — решила она. — А вы мясную, Ёхей-сан?
— Да, более мужскую. — улыбнулся он.
— Мне тоже мясной передайте, пожалуйста. — попросила Томоё-тян, протягивая тарелку. Нагиса-тян же взяла кусок рыбной, как и Фуко-тян. Я пиццу не брала, ограничившись салатом. Пусть гостям больше достанется.
— Ботан, ты тоже рыбную будешь? — под ногами у нас согласно захрюкали. — Держи. — Кё-тян опустила кусок пиццы вниз, и там зачавкали. — Котоми, все палочки для еды на кухне?
— Да, Кё-тян.
— Тогда я пошла готовиться к игре. — Кё-тян вновь выскочила из-за стола и направилась на кухню, оставив часть пиццы недоеденной.
— В Короля, значит? — задумчиво сказал Томоя-кун.
— Оказаки, если тебе выпадет, загадай двоим поцеловаться! — Сунохара-сан ткнул его локтем.
— Ага, и ими окажешься ты и Сакагами. Угадай с трёх раз, кто этого не переживёт.
— Э… — Сунохара-сан бросил испуганный взгляд на Томоё-тян, которая как раз внимательно посмотрела на обоих парней, и поёжился. — Нет, лучше так не рисковать.
— И ты не рискуй. — Томоя-кун наконец прикончил салат. — А то пожелаешь что-нибудь пошлое, а оно выпадет… да в общем-то, кому бы ни выпало, Кё тебя точно прибьёт. — заключил он, обведя взглядом стол.
— Так неинтересно будет. — проворчал Сунохара-сан.
— Я вот тоже размышляю. — Кё-тян вернулась из кухни с палочками и маркером. — С одной стороны, позволять командовать Сунохаре жутко, с другой — вся игра рисковая и на адреналине, а у нас, кроме него, только я и смогу что-нибудь эдакое выдать. Или мне надеяться на тебя, Томоя?
— Без понятия, дойдёт до меня — там и подумаю.
— Кё, а ты не боишься, что потом донесут о том, как президент и вице-президент школы участвовали в неприличной игре? — спросила её Томоё-тян.
— Кому доносить-то? — Кё-тян начала работать маркером, рисуя на палочках цифры. — Все тихие, неконфликтные и жить ещё хотят. Нет, но если вы боитесь…
— Котоми, ты-то как считаешь? — спросил меня Томоя-кун. — Хочешь сыграть?
— Я даже не знаю, Томоя-кун, я никогда в такое не играла. Кё-тян сказала, что это когда все тащат палочки, и кто вытащил короля, тот может приказывать?
— Да, отдать один приказ, и его исполнят беспрекословно. Приказы могут быть пошлыми, чего все и беспокоятся. — Томоя-кун глянул на стол. — С Кё-то всё ясно, она рисковая оторва…
— Сейчас оторву за оторву…
— … но остальные нормальные и боятся. — Томоя-кун и ухом не пошевелил.
— А ты сам хочешь, Томоя-кун?
— Я? — он задумался. — Да так-то не против. Раньше не играл, но интересно будет посмотреть, как вы разной фигнёй страдаете в группах. Приказы же можно отдавать и одному, и двум, и трём, и вообще всем, так ведь, Кё?
— Почему нет.
— Я тоже не против. — сказала Рё-тян. — По этим же причинам. Похоже, нас уже четверо?
— Я за. — сообщил Сунохара-сан.
— Ага, я тебя и посчитала.
— Тогда я тоже могу попробовать. — пролепетала Нагиса-тян. — Но простите, если не смогу придумать или исполнить…
— А мне не оставляют выбора, да? — вздохнула Томоё-тян. — Ладно, участвую.
— Я не против, если что. — безмятежно добавила Юкинэ-тян, а затем наклонилась к Фуко-тян и что-то прошептала. Та оскорблено уставилась на неё, но затем недовольно встала со стула и помчалась в сад, остановившись рядом со мной и безмолвно ещё раз вручив звёздочку, которую я так же безмолвно взяла. Томоя-кун взглянул на меня, наморщил лоб, словно что-то вспоминая — а затем равнодушно отвёл взгляд.
— Тэкс. — Кё-тян закончила рисовать на палочках номера. — Первой держу их я, затем тот, кому выпал король. Ну, приступаем! А, стоп, давайте перейдём на пол и сядем в круг, и тогда приступаем.
Мы все послушно перебрались на мягкий коврик, который я, по счастью, вчера пропылесосила, и Кё-тян выставила вперёд кулак с палочками. По её команде мы все одновременно потянулись и схватили по палочке.
— Кто же король! — по следующей команде мы разжали ладони и вгляделись в номера.
— Похоже, я. — иероглиф короля оказался у меня. Ох, что бы такое придумать…
— Первая, как и положено имениннице. — усмехнулась Кё-тян. Ага, но что мне придумать-то, так, чтобы никого не обидеть?
— Эм… ну… это… — на этот раз помогать мне никто не собирался. — Давайте… номер два возьмёт за руку номер пять!