— Сестрёнка…
— Мне любопытно, да и обмен опытом.
— Обмен опытом. — проворчала я. — Своим опытом тоже обменяешься?
— Если хочешь. Но он у меня пока нулевой, хотя чуть было и не изнасиловала Каппея.
— Чего? — я аж пеной подавилась, настолько спокойно Рё об этом сказала.
— Я ему пригрозила, что если не согласится на операцию, то насильно забеременею от него и рожу ребёнка, чтобы оставить хоть какую-то память, а он сам умрёт с мыслью о том, что бросает собственное дитя. В итоге согласился.
Ох. Я видела, что моя сестрёнка изменилась, но чтобы настолько…
— И… ты бы сделала это?
— Не так легко, как кажется, Кё. — посмотрела она на меня. — Я не такая извращенка, как ты. Но да, сделала бы, чтоб хоть какой-то смысл в жизни оставался.
— Рё… — я даже всхлипнула. — Прости меня…
— Простила. — сразу прервала она. — И не надо меня жалеть, Кё. Возможно… я влезла в ваши с Томоей отношения, прекрасно зная, что ты его любишь. За это и наказание.
— Рё, без тебя не факт что эти отношения состоялись бы.
— Не думаю. Рано или поздно ты бы всё равно себя проявила, ибо не подходила к нему лишь из-за собственной дурости. Ну начали, скажем, сейчас встречаться, у вас всё равно два месяца до каникул и за это время вышли бы на тот же уровень. А я… могла забрать его у тебя навсегда… — Рё тяжело вздохнула. Даже если Томоя для неё пройденный этап, то ей наверняка больно о нём вспоминать. — Поэтому забудем и простим. Каппей для меня важнее Томои.
В постели я не сразу уснула — Рё, подозреваю, тоже. С тех пор, как мы помирились, всё явственнее видела её положение и всё больше ужасалась ему. И ведь я виновата, не она и не Томоя — только я.
Могла ли прожить без него и не сражаться c Рё? Не знаю. Не могу представить себе жизнь без Томои, не могу представить, как смотрю на него с другой девушкой… но Рё точно так же смотрела на нас и преодолела это, наверняка Нагиса с Котоми точно так же смотрят, точно так же преодолевают… значит, и я смогла бы. С болью и слезами вырывая из сердца, как хотела сделать сначала и не смогла, осознав, что у меня появился шанс. Как там говорила Котоми, параллельные миры? Миры, где я не с Томоей. Миры, где я одна. Миры, где мы завтра не встретимся и не поцелуемся, я не приготовлю ему обед и в субботу мы не ляжем в одну постель. Миры, которые существуют где-то там.
Ни за что не хочу попасть в них.
От остановки автобуса до дома Котоми идти недолго, минут семь. Но именно на этом пути передо мной встал человек в плаще и тёмных очках — тот самый, что когда-то хватал Котоми — и я приготовилась заорать.
— Не надо! — он сразу понял мои намерения. — Пожалуйста, позвольте объясниться, я вам не враг!
Я приостановилась и с подозрением взглянула на него, а мужчина, воспользовавшись паузой, начал объясняться.
Хм. Физик, близкий к родителям Котоми, хочет ей что-то передать, но не может, ибо она его шугается из-за прошлого. Пытался заговорить с Томоей, но тот его фактически послал — говорил в понедельник, так что неудивительно. Сообразил, что тут ничего не добиться, и решил подкатить ко мне.
— И что именно вы хотите передать Котоми? — спросила я.
— Простите… — он с какой-то боязнью посмотрел на меня. — Но это касается лишь меня и Ичиносэ-сан.
— Это ей повредит?
— Что? Ни в коем случае!
— Тогда расскажите.
— Я не могу…
Мужчина выглядел искренним, и если я могла доверять своему внутреннему чутью — говорил правду. Для вора он избрал слишком сложную тактику — понимает ведь, что теперь с Котоми ему дадут встретиться только вне её дома, в присутствии в том числе и взрослых.
— Я подумаю и побеседую с ней. — наконец ответила я; не могу тут задерживаться, надо Томою перехватывать. — Там если что, вам сообщу.
— Благодарю вас. — он раскланялся и поспешил уйти. Подозрительно, что на такой жаре плащ носит, ажно потеет весь.
И вообще подозрительно. Что за личное дело может у него быть к Котоми, что нам доверить нельзя? Попросить какие-то особо важные бумаги, что ли? Надо будет её поспрашивать, да и у Томои узнать, если этот мужчина действительно к нему подходил.
Поймала обоих уже на улице — двигались к школе как ни в чём ни бывало, хорошо хоть не касаясь друг друга — и сразу выпалила про этого мужчину.
— Ага, был такой. — ответил Томоя. — Нёс про то, как он хочет встретиться с Котоми, но не говорил, зачем, и я просто от него ушёл. Не в настроении был. — он и сейчас был невесел, но всё же получше вчерашнего.
— Котоми, он действительно друг твоих родителей? — спросила я молчавшую всё это время девушку.
— Да. — только и сказала она.
— А почему тогда плохой парень?
— Он сказал, что когда потушил огонь, то наорал на Котоми. — пояснил за неё Томоя.
— В самом деле?
— Не помню. — так же кратко ответила Котоми, и мы не стали далее её пытать. Если уж Котоми не помнит, то и не стоит это восстанавливать.
Однако если мужчина не врёт, то это его дело к Котоми может оказаться важным и действительно личным.
Похоже, придётся Кё и этим заняться.
Кто-нибудь, отправьте меня в отпуск.
Из школы мы выбрались поздно. Подготовка к фестивалю захватила классы, даже уроки немного сократили, чтобы мы успевали. Класс Рё и Томои работал вместе с нашим, подготавливая мэйд-кафе — мы об этом ещё на дне рождения Котоми договорились с Томоё. Сам Томоя при этом не работал, утянувшись в кружок Нагисы, а чуть позже туда отправилась и Рё. Когда я наконец освободилась, то там их и застала: Рё сидела с иголкой и ниткой над зелёный платьем и аккуратно расшивала его белый ворот, а Томоя над маленькой импровизированной сценой, которую они не знаю как умудрились изготовить, двигал прожектор, целясь точно в шагающую Нагису. Коумура-сенсей наблюдал за ними, Ёхей продолжал возиться со звуком, заполняя комнату какофонией, Юкинэ и Котоми сидели зрителями. Я тоже немного понаблюдала, благо вскоре они начали сворачиваться.
— Для любительской постановки выходит неплохо. — признал Коумура-сенсей. — Но Оказаки-сан, Сунохара-сан, вам надо потренировать тайминг, вы слишком поздно реагируете.
— На пару секунд. — проворчал Ёхей, но спорить не стал; Томоя же молча спустился по лестнице. Рё оставила платье на столе, аккуратно разложив, махнула нам и ушла, наверняка поспешив к Каппею. Томоя тоже быстро собрался, и я вместе с Котоми пошла его провожать.
— Готовы к репетиции? — спросила их по пути.
— Да. — кивнула Котоми. — Я уже заучила весь текст, он лёгкий, но немного странный…
— Ага, читала. Томоя?
— Двигай вовремя прожектор, и всё, Нагиса и так большую часть стоит. — ответил он. Радостнее Томоя не стал, и мы обе с грустью посмотрели на него.
А на выходе из школы наткнулись на того самого рабочего, который Томою всё время забирал. Он стоял на этот раз в джинах и джинсовой же куртке с чёрной футболкой под ней, так что узнали мы его только когда заговорил:
— Оказаки, я это даже комментировать не хочу.
— Вы про что, Ёсино-сан? — удивился Томоя. Ёсино-сан посмотрел на меня, на Котоми и вздохнул.
— Ладно, речь не об этом. Оказаки, насколько ты можешь поднять свою правую руку?
— Я вообще не могу её поднять… — раздражённо начал Томоя, но мужчина перебил его.
— Ты её при мне нормально поднимал, чтобы помахать. Значит, определённый предел есть, так?
— Так. — нехотя признал Томоя. — Но я его не измерял.
— Тогда предлагаю измерить.
— Простите, что вмешиваюсь. — вклинилась я между ними. — Но вы что, предлагаете сейчас Томое поднимать руку, пока он не вырубится от боли, а потом ещё несколько раз, пока не установите точные границы? И зачем?
— Да, предлагаю. — кивнул мужчина. — Потому что мы подняли шум вокруг этой руки, не озаботившись проверить, насколько именно Оказаки не может её поднять. Возможно, достаточно высоко, чтобы не делать из этого проблемы.