— Это плохо?
— В обществе не поймут, — в разуме вспыхнул образ статного и весьма сурового мужчины — Учихи Фугаку, как уполномоченного лица Конохагакуре. Она более чем уверена в своих предположениях: он точно знает о ней больше положенного. А иначе к чему все эти недоброжелательные взгляды в её сторону? — Тем более, надеюсь, ты не забыла, что нельзя обсуждать наш клан и всё, что он хранил. Никто не должен знать, кто мы и откуда. В наших же интересах.
— Помню, — прошептали губы девушки, и она отвела взгляд в сторону, вспомнив о былом, а картинки из прекрасного и беззаботного прошлого отдались в сердце тяжестью и болью.
— Ну всё, прекращай киснуть, — Мико прекрасно знала, с чем было связано негодование Юми, и на мгновение также вспомнила о родных, которым многое пообещала однажды. А самое главное её обещание — не грустить по пустякам и не жить прошлым. — Пора выдвигаться.
По истечению двух часов Мико и Юми без спешки добрались до пункта назначения, провожая солнце за горизонт. Душа Юми благодаря пешей прогулке и дивному вечернему небу поймала умиротворение, а мысли не спеша поплыли по течению к бескрайним берегам прекрасного и нечто волшебного. Ей хотелось напевать незамысловатую мелодию, но стеснение вмиг сковало, поэтому она молча наслаждалась моментом, подставляя лицо последним, редким лучам весеннего солнца. Наконец-то отступила тревога! Давно её не сопровождали подобные ощущения лёгкости и спокойствия.
Мико же наоборот собрала все мысли по крупицам и сосредоточилась на важной встрече с Токуми, которая должна была состояться в соседнем селении, где большинство людей — отдыхающие путники. Он уже ждал её в тихом месте — местной забегаловке, которая в этот час практически пустовала, оттого что народ слонялся среди торговых лавок каждого уголка деревушки. А кто-то и вовсе предпочитал отдыхать в своих номерах. В таком случае им точно никто не помешает.
Мико была взволнованна и старалась говорить коротко, раскладывая полученную информацию по полочкам, которой Токуми охотно делился с подругой. Юми же наскучили взрослые посиделки: ей не были столь интересны дела и проблемы, которые поднялись на обсуждение двоих, ведь от неё ничего не зависело, поэтому она предпочла покинуть компанию, сообщив, что отойдёт в уборную.
Она умыла лицо ледяной водой, освежив кожу, и вышла на воздух, пропитанный смогом, поморщив нос. Небо было мрачное и холодное, усыпанное бело-голубыми крапинками, где-то вдалеке играла ненавязчивая музыка, и Юми побрела вперёд по узкой улочке, залитой золотистым светом. Погода была безветренной. Она шла по зову сердца, навстречу льющейся невидимой, необъятной мелодии, и, наконец, очутилась в центре селения, где аллея с цветущей сакурой была переполнена людьми.
— Ханами… Я и забыла, — робко прошептала она, подбираясь ближе к веткам, усыпанным бледно-розовыми цветами, источающими божественный аромат.
Тренировки и прочие заботы вытеснили все мысли о прекрасном, но какое счастье оказаться сейчас здесь. Она, закрыв глаза, ощущала свободу и не хотела покидать это место. Вместе с тем она надеялась на то, что важная беседа Токуми и Мико завершится ещё не скоро. Хотелось продлить моменты, утонуть в собственном наслаждении. Хотелось вспорхнуть маленькой птицей и сесть на самую макушку дерева, чтобы вся эта красота под ночным куполом, во власти уличного света принадлежала только ей одной. Чтобы больше ни одна проблема, ни одно негодование не коснулись тонких струн её души, чтобы ни одна мелочь не заставила её плакать и переживать…
Она всегда бы пела и радовалась жизни.
Какие же сладкие мечты! И такие недосягаемые.
Она сделала глубокий вдох, наслаждаясь мгновением, и, пропустив воздух через грудь, не спеша выдохнула, блаженно улыбнувшись.
— Такая же красивая, — прошептал кто-то позади едва не в самое ухо девушки.
Сознание Юми выплыло из океана надежд, фантазий, полных удовольствия, словно его кто-то насильно потащил на поверхность за прочный трос. Улыбка стёрлась с её губ в ту же минуту, а глаза открылись. Юми обернулась и внимательно, во всех подробностях рассмотрела черты лица напротив стоящего человека, которые подчёркивал золотистый свет. Ятаро излучал умиротворение и дружелюбие. Юми, вмиг объятая страхом, желая кануть сейчас в никуда, ударила его точно в грудь, оттолкнув от себя, и бросилась бежать со всех ног вдоль аллеи. По всей видимости, он не мог позволить девушке сбежать снова, поэтому остановил её, появившись перед ней и заключив её в свои объятия.
Юми вскипела не на шутку, но не могла проронить ни слова, поэтому безмолвно забила в его грудь кулаками что было сил. Она не понимала одного: зачем? Зачем он её преследует? Чего добивается? В разуме кружила мысль о том, что он просто издевается над её чувствами, не иначе. И что, вероятнее всего, он не отстанет от неё так просто. Но что ей сделать для этого?
Она хотела кричать во всё горло о том, как она ненавидит, о том, что не желает больше видеть его персону, чтобы оставил её в покое и не вмешивался в её жизнь. Но она не могла — ком как назло встал поперёк горла, и ей приходилось выдавливать из груди неразборчивые звуки, чтобы хоть как-то проявить реакцию на происходящее.
Ятаро прижимал её плотнее к себе, зная о том, что это всего лишь негативная реакция на его появление в её обществе. Он знал, что она не успокоится так быстро, но и сидеть из-за этого сложа руки не собирался.
— Выслушай, — вполголоса терпеливо вымолвил он, не ослабляя хватку, не теряя бдительности. — Я хочу, чтобы ты простила меня. Чтобы поняла, что я не враг тебе. Я не приносил тебя в жертву Руи, и я никогда не хотел причинять боль тебе.
И снова эти режущие на куски сердце воспоминания, которые она так старательно пыталась выбросить из своей головы на протяжении нескольких недель, но всё теперь потеряло смысл. Снова он позволил ей очутиться в прошлом, проникнуться событиями и с новой силой принять удар. Ятаро безжалостно вонзил кинжал в её сердце, возможно, сам того не понимая. А всё потому, что, как оказалось, хотел прощения.
Из глаз Юми по пылающим от злости щекам полились потоки слёз. Она и слушать не хотела его оправданий и извинений. Ведь всё, что он до неё доносил, выглядело как глупое, никому не нужное оправдание.
А уж тем более она не хотела плакать в его присутствии, демонстрируя напоказ свою слабость, обнажая свою душу, но как бы она не боролась со своими чувствами, у неё не получалось их контролировать. Ко всему прочему, она думала, что проявление негатива сейчас — самое лучшее оружие против этого бессовестного, бездушного существа.
Но долго так продолжаться не могло.
Бессилие.
Она в прямом смысле опустила руки, закрыв веки, уткнулась носом в его грудь и не пыталась больше вырваться. Она убила бы его, будь она сильнее.
Убила.
Убила?
Она множество раз представляла себе его смерть, но почему-то эти мысли всегда без исключения сопровождались горькими слезами.
Нет, она не позволила бы себе этой роскоши. Не смогла бы. И другим бы не позволила. Никогда.
Миновало несколько минут с того момента, как она перестала его колотить в состоянии припадка.
— Почему остановилась? — он заглянул в заплаканные глаза, притянув её голову, осторожно взявшись за подбородок пальцами. Сейчас он хотел разгадать её, раскрыть как книгу, чтобы понять её истинные чувства и намерения. Ятаро медленно, с осторожностью потянулся к лицу Юми и получил пощёчину раньше, чем её кожа ощутила на себе его жгучее дыхание. Он прикрыл глаза, но молча стерпел, затаив дыхание.
— Исчезни из моей жизни, — голос Юми настолько был груб, под стать мужскому басу, что она сама, не говоря уже о Ятаро, пришла в недоумение. Неужели он вывел её из себя настолько? — А извинения оставь при себе, я в них не нуждаюсь, — её взгляд прожигал насквозь его лицо, на котором довольно сложно прочесть все те чувства, которые он сейчас испытывает.
Быть может, у него вовсе нет души?
Внезапно Ятаро ослабил хватку. Юми вдохнула глоток долгожданной свободы, вырвалась из его цепких лап и устремилась прочь, вспомнив, наконец, о Мико, которая, вероятно, её уже ищет.