Кирилл откинул подушку.
— Почему здесь темно?
— Темнота! Темно там, где и должно быть темно. Понял? Если бы здесь было светло, какой в этом движ?
— Ну, да, движ, — вздохнул Кирилл, возвращая привычное положение тела. — Всюду движ.
— Тебе не нравится?
Девушка приблизилась и села рядом с парнем. Голос ее прозвучал огорченно.
— Да нет, это я так. Меня сейчас торможение накроет.
— Я подожду.
Кэт нашла своей ладонью его ладонь. В темноте огненные локоны слегка светились. Лицо проступало едва-едва.
— А можно еще раз? — спросил Кирилл, внутри которого глухо стучали секунды.
— Что, прыгнуть со стены? — удивилась Кэт.
— Нет, поцелуй.
— Ты все-таки на меня запал.
— Наверное.
Девушка шевельнулась.
— Я могу и промазать.
— Это же специальная темнота.
— Молчи уже.
Губы Кэт прижались к подбородку Кирилла. Он ощутил, как они, прыгнув, накрывают его рот, но не почувствовал уже ни уткнувшегося в щеку носа, ни языка, скользнувшего к зубам. Торможение включилось, но пошло рывками. Кирилл несколько раз вздрагивал, внутри его словно кто-то с шелестом перебирал страницы, отсчет то гремел, то стихал, секунды падали каплями расплавленного металла, болезненно сжималось горло, и затылок наливался тяжестью.
Потом мягкий свет все же обнял его и закачал на своих волнах. Ты — молодец, сказал свет. Мы все молодцы. Мы — будущее.
— Кир! Кир!
Кирилл очнулся от того, что Кэт толкала его в плечо.
— Что? — спросил он, хлопая глазами.
— Ты опять меня испугал! Дергался и дергался.
— Наверное, это из-за того, что в вашем районе торможение хуже работает, — сказал Кирилл. — Но уже все прошло.
— Давай.
Девушка помогла ему подняться. Темнота попробовала пуститься с бликами в пляс, но Кирилл расставил ноги пошире и поймал девушку за плечо. Так и удержался.
— Ай! — сказала Кэт. — Ты чего?
— Так.
— Я его, понимаешь, обцеловала всего…
— Я не чувствовал.
— Да?
Девушка вывела Кирилла под свет вывески. Какая-то абстрактная фигура из ломаных красных трубок заискрила над головой.
— Стой, не двигайся, — сказала Кэт.
В руках ее появился баллончик.
— Это зачем? — спросил Кирилл.
— Глаза закрой, — распорядилась девушка. — Мы же на вечеринку идем, надо тебя как-то украсить.
— Но я же…
— Молчи! Это редкая краска.
Кирилл зажмурился. Раздалось шипение. Легкий ветерок мазнул парня по лбу, по носу, по шее.
— Я тебя, конечно, представлю, — сказала Кэт, — но ты и сам не будь деревянным. Лучше, конечно, молчи, про себя не говори, а то застебут, и за девчонками не бегай.
— А можно?
— Еще скажешь такое, я тебя так изрисую, что все шарахаться станут.
— Молчу.
— Молчи.
Баллончик прыснул еще три раза. Кирилл ощутил горечь на губах и попробовал слизать ее языком.
— Выплюнь! — посоветовала Кэт.
— Тьфу!
— Можешь открыть глаза.
Кирилл разожмурился.
— А где посмотреть?
— О, темнота, сюда иди! — Девушка за рукав потащила Кирилла к зеркальной витрине. — Вот, любуйся.
Из витрины на Кирилла уставился худой парень с ежиком темных волос и нежно светящейся половиной лица. Синева слепила и скрывала черты. Кирилл раздвинул губы и разглядел лишь движение синей границы.
— Круто, да? — спросила Кэт.
— Ну, не знаю.
Кирилла так и подмывало стереть рукавом разгульное буйство краски.
— Зато ты не будешь выделяться, — сказала Кэт, ловя его пальцы. — Ты хочешь, чтобы над тобой все смеялись?
— Почему?
Девушка вздохнула.
— Потому что ты с рабочего района, темнота. Над вами все угорают. Вы же жить не умеете. Все, пошли.
Она потянула Кирилла от витрины. Буквально через десяток шагов открылась арка, в которой плавал и слоился дым и ритмично постукивали барабаны. Бум-бум-бум. Кэт принялась пританцовывать.
— Давай!
— Что? — удивился Кирилл.
— Делай движ!
Девушка затормошила парня.
— А как? — спросил тот.
— Лови волну, ритм.
— Так?
Кирилл скованно шевельнул плечами и тазом. Кэт фыркнула.
— Понятно.
Она приблизилась к своему спутнику и неуловимым движением залепила ему рот ладонью. Кирилл почувствовал, как сквозь губы продавливается какая-то липкая масса. Он попытался отвернуть голову, чтобы освободиться от ладони и выплюнуть то, что Кэт собиралась запихнуть ему в рот, но наткнулся на веселый и яростный взгляд.
— Дурак! — сказала девушка, проталкивая массу ему сквозь зубы. — Это же просто энергетик. Энергетик! Ну!
— Я не…
Сжав пальцы на чужом тонком запястье, Кирилл вынудил Кэт убрать ладонь.
— Ну и будешь бревно бревном, — сказала она раздраженно, освобождая руку, всю в мазках краски. — Посадят тебя в уголке, и сиди.
— А что плохого?
Кирилл языком перекатил энергетик к левой щеке. Энергетик кислил и таял. Выплюнуть или все же проглотить?
— Плохого то, что весь движ пройдет мимо тебя, — заявила девушка. — Всем будет весело, а ты будешь синий и тухлый. Я же для тебя стараюсь! Думаю, пусть человек оттянется. Когда еще такое у него будет?
— И что, глотать? — спросил, помедлив, Кирилл.
— Лучше рассасывать.
— Ладно.
Стук барабанов неожиданно стал громче. Показалось, что от него вибрируют стены и дрожит дым.
Кирилл поймал себя на том, что звуки начинают управлять его телом, пружинят мышцы, заставляют покачиваться, притопывать, зовут вперед. Внутри него словно развернулась упругая сила, всплесками отзывающаяся на каждую барабанную дробь.
— Ага! — радостно крикнула Кэт, хватая Кирилла за рукав.
— Это движ?
— Он самый!
За коротким тамбуром арки обнаружились двери. Кирилла обдуло воздухом. Девушка, пританцовывая, распахнула створку. Свет, музыка, крики и вопли обрушились на Кирилла со всех сторон. Он оглох и ослеп. Я где? — подумалось ему. Что я здесь делаю? Кэт же протащила его несколько шагов и исчезла.
— Данцы! Данцы! — кажется, крикнула она перед тем, как ускользнуть пальцами из его ладони.
Данцы?
Через две или три секунды Кирилл с удивлением понял, что в компании одного парня и двух длинноногих девушек стучит подошвами ботинок в светящиеся плитки пола. Ноги двигались сами, руки взмыли вверх. Вправо-влево, вправо-влево. Мешает куртка? Ну-ка, полетела прочь!
Он избавился от мешающей ему одежды.
Ух!
Вокруг цвели цветы, улыбки, звезды, теснились облака и молнии. Разрисованные лица раскрывали рты. Музыка изгибала тело и подпитывала энергией. Красота! Весело! Данцы! Движ!
Кирилл рассмеялся.
— Ты откуда? — спросили его.
— Оттуда! — ответил он.
Приходилось кричать, басы и барабаны гудели в ушах. На волнах звука, казалось, можно было уплыть.
— Работник?
Кирилл кивнул светящейся фиолетовой улыбке и глазам-фонарикам. Под пестрой короткой накидкой — Млечный Путь.
— Ага.
— Круто!
Народу прибавилось. Музыка сделалась резче, зажигательней. Все задергались, ловя ритм. Кирилл не стал отставать.
— Данцы! — крикнул кто-то.
— О-о-о! — прокатилось по залу.
Свет заморгал. Брызнули лучи. Взревела гитара. На какое-то время Кирилл растворился в завораживающих гитарных рифах. Оу-у-у. Вау-у-у. Он танцевал, как сумасшедший, полностью отдавшись прихоти тела изгибаться, как ему хочется, и орать какую-то чушь, вплетая ее в общее многоголосье.
— Данцы!
— Да! Да!
— Утухату-утаха!
Глаза-фонарики оказались близко-близко.
— Работник, хочешь «сливку»?
Кирилл замотал головой.
— Не хочу.
— Ну и дурак.