— А, это здесь? — Кэт подняла голову на бетонную перемычку. — Высоко. Неужели я была такая храбрая?
— Да.
— Это точно от «сливки», — заявила девушка. — Ну что, давай подниматься.
— Давай.
Кирилл помог Кэт забраться на контейнер. Они встали рядом, лицом к лицу.
— Наверное… — неуверенно произнесла девушка, посмотрев вверх. — Нет, точно, как дважды пять, мне будет лучше со спины.
— Это как?
— Это повернись к стене и присядь.
Кирилл упер ладони и в стену и согнул ноги в коленях.
— Так?
— Да. Только еще ниже.
Забираясь на парня, Кэт ступней прошлась ему по ребрам и сдавила плечо. Колокол шубы, взлетев, махнул по волосам. Кирилл думал об обезьянках. Какие они бывают неуклюжие и не очень-то легкие.
— Все, выпрямляйся, — сказала девушка, потоптавшись на ключице.
— Ты стоишь?
— Стою.
Кирилл осторожно разогнул колени, помог себе рукой, на всякий случай поймав в пальцы другой руки ногу Кэт чуть выше ботинка. Не упала бы. Серый бетон скользнул вниз перед глазами. Пискнул браслет.
— Еще чуть-чуть!
— Все.
— Все? — разочаровано произнесла сверху девушка.
— А что, ты не достаешь?
Кирилл поднял голову, но в волнах шубы рассмотреть что-либо, кроме смутно белеющих голых ног, было проблематично.
— Достаю, — сказала Кэт. — Но это ж надо еще ногу закинуть! Я, знаешь, не хочу свалиться.
— Я помогу. Вот, — Кирилл выпростал руку, предлагая ладонь, как опору.
— Ладно. Сама сейчас.
Девушка оттолкнулась носками, звякнули бубенцы, шуба издала прощальный вздох «Жерветта», и Кирилл почувствовал, что давящий на плечи груз исчез.
— Эй! — услышал он.
— Что?
Как и в прошлый раз Кирилл увидел Кэт, распластавшейся на вершине перемычки. Она протянула руку.
— Желе давай!
— Сейчас.
Кирилл подхватил упаковки с крышки соседнего контейнера. Девушка ловко выдернула их из его пальцев.
— Ну, все, — Кэт улыбнулась парню. — Я ушла.
— Ты там не упадешь? — успел спросить Кирилл прежде, чем и девушка, и ее шуба исчезли за перемычкой.
— У меня здесь мягко! — крикнула Кэт уже с той стороны.
Звука приземления Кирилл, как ни старался, так и не уловил. Оттирая ладони друг о друга, он слез с контейнера.
— Так что, пока?
— Ага.
Кирилл потоптался, искоса глядя, как от одного здания к другому, не задерживаясь, течет людской поток. Вздохнул. Одинаковые штаны, одинаковые куртки, головы только у людей разные.
— Ну, я пошел, — сказал Кирилл. — Мне на работу пора.
— Погоди! — крикнула девушка. — Я сейчас.
В утренний, прошитый солнечными бликами воздух взметнулось синее и комком упало у контейнеров. Робот-уборщик с урчанием двинулся навстречу неожиданному мусору, но Кирилл оказался быстрее.
Трусики. Трусики Кэт. Пальцы сжались, стыдливо уминая, пряча ткань в кулаке.
— Зачем это? — крикнул Кирилл, краснея.
Девушка рассмеялась за перемычкой.
— Темнота! Это на память!
— Спа…
В последний момент Кирилл сообразил, что хочет сказать глупость несусветную, и сомкнул челюсти.
Он едва-едва не опоздал. В лифте, набитом такими же, как он, необязательными, посматривающими на часы работниками, Кирилл поднялся на свой уровень и кинулся по полосе разметки к пустующему креслу. Запрыгнул, как ковбой в седло. Утолкал подарок Кэт за пазуху, забыл, конечно, про шапочку и прижал кнопку на подлокотнике вместе с раздраженным зуммером на браслете.
Готов!
На внутренней стороне век вспыхнуло: «Номер… Активация: успешно. Тонус: гиперактивный. Назначение: контроль рабочих линий шесть-пятнадцать автоматической фабрики номер тридцать два».
Ого! Контроль рабочих линий Кириллу раньше не доставался. Впрочем, и гиперактивного тонуса у него до этого не случалось.
В сущности, обязанности по контролю не сильно отличались от сортировки корреспонденции. Десять конвейерных линий требовали разве что более пристального внимания и постоянной сверки с технологическими и выпускными параметрами. Собственно, информации для учета и оперативного реагирования было на порядок больше, но Кирилл совершенно этого не заметил. Он летал над линиями, сопоставляя показатели, диагностировал, подавал запросы на расходные материалы, следил за скоростью движения лент, одним взглядом охватывал, как от участка к участку плывут детали, приобретая форму, блеск, напыление.
О Кэт ему удалось подумать только во время перерыва. Он торопливо, совсем как она, расправился с овощным желе, уляпал и себя, и стол соусом и долго фыркал, сдерживая подкатывающий изнутри хохот. Нет, нет, так может только Кэт, он так не может! Катаржина. Рукой Кирилл то и дело нырял за пазуху, проверяя, на месте ли комочек шелковистой ткани. Действительно, память.
От второй половины дня не осталось никаких ощущений. Все то же, все так же. Пластины, цилиндры, тонкие подложки для микросхем.
Потом свет погас, линии фабрики номер тридцать два исчезли из Кирилловой головы, и он слез с кресла.
— Сегодня! — грянул из-под потолка преисполненный торжества голос. — Сегодня мы поработали хорошо! Мы — победители! Вы все — молодцы! Горжусь вами. Я непомерно горжусь вами!
Как на видеораме, подумал вдруг Кирилл. Вроде бы ничего общего у видеорамы с реальностью не было, а вот поди ж ты. Не вытрясешь же мысль, как хлебец из пакета. Приложилось как-то, видимо, друг к другу.
В ожидании лифта Кирилл вспоминал утро, ноги Кэт, обвившие его ногу, как она во всплеске шубы исчезла за бетонной стеной. Что-то дрогнуло в его груди. Словно какое-то новое чувство потеснило все остальные. Сделалось грустно.
— Сегодня регулировал транспортный поток на карьере, — поделился кто-то с Кириллом. — Тяжело. Чуть не встали из-за аварии.
— А я занимался комплектацией, — сказал другой. — Команда автоматических упаковщиков — и я. Девяносто семь в показателях.
— Вы — молодцы, — сказал Кирилл.
— Да, и ты — молодец, — ответили ему.
Выражая общую поддержку, все вокруг захлопали друг друга по плечам. Кто-то беззлобно, от избытка чувств, ткнул Кирилла кулаком в бок.
— Молодец!
По дороге домой Кирилл остановился в «кармане» с сервисной зоной. Контейнеры были передвинуты от бетонной стены, на самой стене сохли пятна недавней проливки, кое-где белела пена. Два робота-уборщика стояли в непонятном ожидании, помигивая желтыми предупреждающими маячками. Кэт видно не было. Кирилл вздохнул. Конечно, почему она должна появиться? Никто никому ничего не обещал.
Жалко.
Он, честно говоря, думал и сам заглянуть за перемычку, но теперь, похоже, сделать это получится лишь завтра. Браслет пискнул, Кирилл развернулся и направился к дому. Уже у самого подъезда он вспомнил, что в холодильнике у него осталось одно лишь овощное желе. Это его сначала расстроило, но потом он улыбнулся, представив, как Кэт, оголодав, вскрывает гуляш и лопает его, не сосчитав до десяти. «Я — всеядное существо».
Смешная. С видеорамой только не ясно, что произошло в конце. Добралась она до корабля или нет?
Торможение застало Кирилла уже в кровати. Счетчик выстучал положенные секунды, пустота распахнулась и поглотила, обездвижила, словно скребком прошлась по мозгу, но скоро отступила, ушла, оставляя после себя мягкую, ласковую, обнимающую силу. Ты — молодец, Кирилл. Ты хорошо поработал. Ты — замечательный. Мы все любим тебя. Мы все молодцы. И в нашей работе именно это имеет смысл.
Было приятно. Кирилл жмурился и представлял Кэт. Будто это она говорит. Не с набитым, конечно, ртом. Рядом.