Отвергайте Контроль. Любите друг друга. Увидите, что произойдет…
Фото: Дженезис Пи-Орридж
ОТ АТАВИЗМА К ЦИКЛОНУ Б
Дженезис Пи-Орридж и Храм Духовной Юности
«Западные люди зачастую усматривают непристойность там, где есть только символизм».
«Кто хочет творить, должен сначала разрушить и сокрушить принятые ценности».
«— Культы, — сказал он задумчиво, прислушиваясь к записи, доносящейся из дребезжащего приемника.
— А что культы? — вяло спросил Сун-Ву.
— Любому стабильному обществу угрожают культы; наше общество — не исключение. Определенная часть низших слоев всегда недовольна. Они в тайне создают банды фанатиков- повстанцев. Они собираются по ночам; они коварно извращают общепринятые нормы; они демонстративно выказывают, презрение к традициям и обычаям».
Единство общества и свобода личности балансируют на грани между постоянным конфликтом и непростым компромиссом. В результате этого противоречия возникают разнообразные культы, окутывающие тебя как покрывало из искр, озаряющих темноту.
КРАК! Кэти Экер покидает сцену, ее американский акцент уступает место хлесткому электронному ритму, который безостановочно бьется о запотевшие стены подземного ночного клуба. От волчьего воя стынет пропахший пивом воздух. Мурашки ползут по коже и волосы встают дыбом при звуках речей Гитлера и Джей. Эф. Кея., льющихся из громкоговорителей, 23 телеэкрана на сцене оживают, превращаясь в гигантское зеркало, на котором мелькают повторяющиеся образы. Знаки силы, универсальные символы, смешанные в гипнотические фактурные, пульсирующие многоцветные цвета; безвкусные трехмерные открыточные образы Девы Марии, смонтированные с беспорядочным мельканием лиц, которые ласкают чьи-то руки; церемонии инициации племен Третьего мира (которые считаются приемлемыми), наряду со столь же кровавыми на вид, но безобидными «ритуалами» Храма Духовной Юности (считающимися неприемлемыми). Атмосфера становится удушающей.
КРАК! Видео-приемы арт-школы выглядят гораздо убедительнее, когда их выполняют с самодисциплиной и определенной целью. Цель — массовые галлюцинации, метод — колдовство, и колдовство — как раз то, что происходит здесь на всех уровнях. Гипнотический свет стробоскопов, жужжание Машины Мечты, древняя мантра «буддистских» барабанных ритмов и рок-гитар, чары бессмысленной оратории. Толпа, этот многоголовый зверь, погружается в пульсирующий трансовый танец. Заклинают ангела, а может быть дьявола. Джим Джонс хохочет как гиена, в то время как его последователи творят свое звучание в белой ночи.
КРАК! Миниатюрное, эльфоподобное существо с немелодичной злобой ревет в душащий его микрофон, рискованно расставив ноги между двумя мониторами, «нацистский» кожаный прикид и татуировки блестят от жары. Классический рокерский имидж доведен до абсурда — на макушке нелепо громоздится большая меховая шапка. Музыкальный журналист, стоящий неподалеку, недоумевает, к чему вся эта галантерея, карябая что-то многозначительное в своем блокноте.
Хорошенькая берлинская светловолосая крошка целеустремленно вытягивает голову и плечи над пульсирующими силуэтами перед сценой. Она вытягивается вверх и хватает певца за промежность. Она теребит его руками и пытается изобразить фелляцию, но певец, продолжая завывать, по-лягушачьи прыгает в колышущуюся толпу. Оборудование ломается. Люди занимаются сексом. Ну это должно быть и есть рок-н-ролл! Журналист хмурится и лихорадочно строчит…
К половине третьего, последние отстающие выбираются через развалины на улицу. Некоторые — мертвенно-бледны, дрожат, их тошнит. Другие — злы, кто-то скучает, на них это не произвело впечатления, кто-то в экстазе. Мало кто действительно понимает то, что они сейчас увидели. Большой черный Духовный Крест на стене над ними — тот же символ, который они носят нашитым на их серые пиджаки или на раскрашенных от руки кафтанах или вытатуированным на своих тощих бицепсах. Крест спокойно висит над городом в болезненном желтом свете уличных фонарей. Отмечая это место, как могильный камень, осколок истории и мистерии. Он может, как звезда боевых искусств, погрузиться в подсознательные уровни умов неофитов, чтобы прийти этой ночью в их сновидения.
Этот символ похож на странную телевизионную антенну. Его форма — крест с тремя перекладинами — дает место для различных интерпретаций — Христос и два разбойника, линия времени, объединяющая прошлое, настоящее и будущее. Он похож на алхимический знак, означающий «очень ядовито» и на знак из японской слоговой азбуки (катаканы), обозначающий «Трахаться». Он также напоминает фашистско-христианскую эмблему в культовом фильме 60-х «Привилегия» Питера Уоткинса, кульминацией которого стал поп-съезд Пола Джонса, и выглядит точной копией самурайского иероглифа, означающего «Господин». Его можно составить из букв P.T.V., и то, что мы только что испытали — и есть вещание этой особой компании.
Если основной признак создания любого культа — поддержание фанатизма, тогда в этом мире графической корпоративной идентичности, в мире капиталистов, извлекающих прибыль из врожденного человеческого символизма (от Христианского Креста до птички на карточке «Барклай») — вполне логично, что такой фанатизм должен поддерживаться и собственными символами.
В Восточном Лондоне, в квартире певца и со-директора компании, геоманта по имени Дженезис Пи-Орридж висит витраж в виде Духовного Креста, утреннее солнце светит сквозь него на говорящего Пи-Орриджа.
На экране большого цветного телевизора в углу мелькают кадры видеофильма PTV «Catalan», режиссер Дерек Джармен, как пироманьяк, играет с горящей машиной Джорди Валлиса на пляже за домом Сальвадора Дали, разбившейся в том самом месте, где был снят «Андалузский пес». Дочь Джена Каресс смотрит папу по телевизору, лежа на кушетке с собакой Танит, малышка Дженесс радостно гудит у него на коленях, пар поднимается от чашек, точно в песне Жака Бреля.
Дженезис — образцовый отец и сейчас, приближаясь к сорока, к тому же домовладелец. Многие критики считают, что этот факт не соответствует его странному образу, и хотят знать его «настоящее» имя. Возможно, это связано с тем, что люди привыкли к тому, что поп-звезды, артисты и им подобные люди создают фальшивый публичный имидж для публики, не соответствующий их собственному характеру, для «Развлечения».
Его настоящее имя, тем не менее, Дженезис Пи-Орридж (Нейл Мегсон официально изменил свое имя в начале 70-х), и из всех людей, которых я знаю, даже на периферии в этой сфере, Дженезис меньше всех заинтересован в том, чтобы развлекать. Сложный и упрямый, подчас до озлобленности, это не тот человек, который будет удовлетворять фантазии поклонников и пресс-служб звукозаписывающих компаний, но даже если бы он был таким, ему бы вряд ли пришлось меняться. Его образ жизни во многих отношениях действительно необычен. Самая странная и неприятная черта его характера — его стремление воспринимать мир в некотором смысле свободным от морали и ограничения возможностей, без лицемерного пиетета перед установленными нормами. Будучи абсолютно честным в том, что он думает и делает, он предлагает товар, до которого Индустрия Развлечений боится даже дотронуться — реальность.
Реальность, попав в правильные руки, может быть очень, очень опасна. Тот факт, что Пи-Орридж никогда не заявлял, что он особенно искушен, оригинален или талантлив в обращении с нею, все только усугубляет. Поэтому его подвергают мириадам различных форм цензуры и давления. Хотя и на его дом, и на офисы Храма были совершены рейды «ребят в голубом», а Бритиш Телеком, Е. В. (Ее Величества) Таможенная, Налоговая и Почтовая Службы неоднократно предпринимали действия против него, к таким грубым инструментам прибегают нечасто. «Контроль» по возможности старается защищать себя от нападения более изощренными способами. Он умело обрабатывает людей, особенно тех, кто занимает руководящие посты в государственных организациях, в результате чего их узколобость и догматизм превращаются в непроницаемый щит предубеждения и глупости. (Подспудная философия заключается в том, что если «он — со странностями», стало быть «он НАВЕРНЯКА нарушает закон или представляет собой угрозу для закона», а значит, заслуживает любого поношения, поскольку он сам его на себя накликал.)