Во время процесса «Неизвестных лиц» обнаружилось, что в отдельных случаях потенциальным присяжным дается отвод и — вопреки британскому принципу случайного выбора присяжных — они отклоняются Обвинением, как «неподходящие». Директивы Генерального секретаря по подбору суда присяжных гласят, что потенциальные присяжные должны быть проверены на благонадежность местной полицией, Специальным отделом, также должны быть проверены все имеющиеся на них данные (в одном только компьютере Специального отдела хранится подробная информация на 1000 000 человек). Люди могут быть исключены из присяжных, если Государство посчитает, что у них «экстремальные политические убеждения» и Специальной отдел не считает их «лояльными» гражданами. Эти директивы никогда не проходили через Парламент.
Парламент был ловко обойден (в очередной раз), когда в Моулсуорт и Гринхэм-Коммон в 1985 году были введены невразумительные местные законы (совпадение, в этих местах складирует свое оружие иностранное правительство). Внезапно посягательство на земли Министерства обороны на этих особых территориях стало уголовным (а не гражданским) правонарушением. Так же правонарушением считается попытка прикрепить что-то к ограде баз Военно-воздушных сил. Это относится, разумеется, и к священникам и монахиням, которые уже многие годы вешают на эти заграждения крестики и распятия. В июле 1987 года общественная вересковая пустошь близ военного аэропорта Файлингдейл стала недоступна простым британцам. Теперь полиция может приказать любому покинуть вересковые заросли без объяснения причин и запретить появляться там в течение года. Если же гражданин выразит несогласие с этим, ему может быть предъявлено обвинение в уголовном преступлении. Новая «Контролируемая зона» на 50 % состоит из общественной земли.
Помимо изменений в законе, законодательство меняется и практику в существующих рамках, чтобы приспособится к современной атмосфере тоталитаризма.
Так, например, растет число процессов, проходящих за закрытыми дверями. Выборка за одну неделю в 1987 году по лондонским судам, что более 366 слушаний были закрыты для Прессы и Общественности. В отдельных случаях имели место нарушения и остались скрыты бесспорные улики. Такое тайное правосудие стал обычным явлением в главных судах страны в наши дни. Решения, влияющие на свободы тысяч людей, принимаются за закрытыми дверями или освещаются с ограничениями, которые удерживают газеты и телевидение от обнародования относящихся к делу фактов. Настораживает так же тот факт, что важные, далеко идущие решения, изменяющие и пересматривающие закон, и, следовательно, отражающиеся на нас, принимаются без публичного обсуждения.
Лорд Скармен несколько лет назад сказал, что «Правосудие вершится на публике, поэтому оно должно обсуждаться на публике». Теперь, в эпоху неприметного давления, права на обсуждение и серьезную критику успешно отрицаются. Зачастую остается неизвестным, свершилось ли правосудие.
Даже в нормальном «открытом» суде широко распространен запрет публике делать заметки по ходу процесса. В отдельных случаях полиция даже изымала у наблюдателей блокноты. У полиции нет законной власти запрещать людям делать записи, это может быть сделано лишь по приказу судьи.
Даже журналистам, ведущим репортажи с открытых процессов, не всегда разрешают снять копии с протоколов судебного заседания. Следуя процедуре, журналист должен обратиться к Генеральному атторнею за разрешением на получение копии протоколов (что само по себе обходится в круглую сумму), при этом в разрешении может быть отказано без объяснения причин. В числе журналистов, которым отказано в допуске к протоколам, оказался такой подрыватель устоев, как Людовик Кеннеди.
Судам предоставлена специальная защита от критики. В отличие от ряда других стран, в Британии судьи не выбираются и их кандидатуры не могут быть отвергнуты. По сути, их невозможно контролировать и подвергать взысканию. Жалобы на них рассматриваются их коллегами и на деле, как правило, ни к чему не приводят.
Далеко не всем известно, что перед началом процесса, судья получает информацию о предыдущих правонарушениях обвиняемого. (Поэтому-то в отличие от других стран, у статуи Правосудия на крыше Олд-Бейли глаза не завязаны). Некоторые считаю, что, поскольку судья зачастую влияют на нервничающих и легко поддающихся внушению присяжных, эти записи не должны быть доступны судьям до заслушивания дела.
Несмотря на то, что у журналистов имеется много претензий по поводу судебных решений, которые отказывают им в праве на распространение информации, они обнаружили, что право на аппеляцию отменено Законом о Верховном суде, который не допускает критики действий Суда короны. Этот закон вошел в силу в 1981 году. Благодаря этому, единственный способ получить точную информацию о судебном запрете на репортажи — это нарушить его, и таким образом подвергнуться риску попасть под суд и получить срок за оскорбление суда.
Во вдохновленной Государством мифологии, каждый человек, обвиненный в преступлении, может быть осужден на основании тяжкой улики — не на основании слуха или выдвинутого обвинения — двадцатью его согражданами, сидящими в жюри. Это правильно, но, к нашему стыду, на практике это далеко не так.
Во многих случаях для вынесения обвинительного приговора не нужны ни серьезные улики, ни свидетели защиты и присяжные. Например, если сотрудники налоговой службы войдут в ваш дом и проведут обыск (при этом им не нужен на это ордер, и они могут забрать все, что пожелают), они могут конфисковать любой предмет, а вам остается только подать на них в суд в течение месяца, чтобы оспорить их решение. На таком слушании не может быть присяжных и единственная возможность доказать свою невиновность — убедить судью, что, владея этими предметами, вы не нарушили никакой субъективно истолкованный закон.
Здесь открывается гораздо больше возможностей для злоупотреблений. Закон, касающийся свидетельский показаний осведомителей одинаков на территории всего Соединенного Королевства Англии, Уэльса, Шотландии и Северной Ирландии или, по крайней мере, Министр внутренних дел заверил в этом Инока Пауэлла. Во всех частях страны человек может быть обвинен полицией в преступлении и осужден без жюри присяжных, на основании одних только показаний полицейского информатора. Осведомителю, в большинстве случаев, гарантирована неприкосновенность или снисходительное отношение, если его показания приводят к желаемым результатам. Таким образом, его вынуждают свидетельствовать так, чтобы произвести максимальное впечатление на судью. Этот метод используется правосудием очень часто, зачастую с пугающими последствиями.
В Белфасте, в мае 1984 года Судья, судивший десять человек без участия присяжных, приговорил всех десятерых к сроку заключения в сумме составляющему 1 001 год на основании обвинений, выдвинутых полицейским информатором.
Хотя общественность мало заботит судьба людей, которые, вполне вероятно, виновны в жестоком насилии, многие, тем не менее, высказываются по поводу этой сомнительной практике и возможных последствиях. Как такое возможно, спрашивают они, страна, которая больше всего гордится своим честным законодательством, может лишить свободы людей сроком больше чем на 100 каждого без участия суда присяжных, основываясь на сомнительных доказательствах, приведенных преступником, спасающим свою шкуру?
Закон Соединенного Королевства, действующий в микрокосмосе Ольстера — пример власти Государства над его гражданами, там, где дух протеста и возмущения витает в воздухе, даже если протестует крайне небольшое меньшинство. Важно понять, что эта деспотическая практика государственного вмешательства, действующая в отдельной провинции, может быть использована и в другой части страны. Закон это уже допускает и, специальные меры, принятые для разрешения специфического дела в Северной Ирландии, импортированы в Британию. Специальный отдел, например, был создан в 1883 году, в качестве секретного полицейского подразделения исключительно для борьбы с фенианскими экстремистами. А теперь его используют для того, чтобы внедрять своих сотрудников и надзирать за Национальным фронтом, Коммунистической партией, Кампанией за ядерное разоружение, Шотландской националистской партией, сотрудниками профсоюзов, журналистами и многими другими по всей Британии. Законодательство уже сейчас дает правительству право интернировать людей без судебного разбирательства на всей территории Соединенного Королевства, потому что у нас нет письменной конституции, запрещающей это.