Вопреки взаимным претензиям, откровенно политизированные, стремящиеся шокировать художники и трещотки с докторскими степенями, как правило, во всех отношениях столь же предсказуемы, как и те, кто стремится подвергнуть их цензуре. Они никак не хотят понять, что Никого Это Не Волнует. Как сказал вездесущий Рауль Ванненгейм о Мурре: «Помочиться на алтарь — это тоже своего рода признание значимости Церкви», а теперь Церковь пуста. Так что окунание образа Христа в мочу может рассматриваться не только как смертельная скука, но так же как крайне реакционная акция, поскольку она способствует укреплению двух образов — Христа и Мочи, соединяя их. Точно они чем-то связаны, или, напротив, противоположны. В контексте ситуации Серрано, сознательно предпочитающий аудиторию политиканов и художественных зануд, а не посетителей Голливудского музея восковых фигур, два образа, соединенные вместе лишь защищают и воодушевляют экстремистские и экстремально идиотские взгляды на мир, возвращая ныне подзабытые концепции «безупречности» и «развращенности». Чистота и грязь. Бог и (о!) Водный Спорт. Кажется, что даже самые превозносимые произведения социального искусства не стремятся ни к чему, кроме кратковременной возможности оскорбить глупое старичье. В этом мир разногласий и в четко сформулированных истинах и чувствах, которые люди ранее не желали исследовать. И еще более между этим и обновленным Обществом, и местом Личности в нем. Поэтому, как зачастую случается то, что предполагалось — я допускаю — эксцентричным и вызывающим серьезные дебаты, просто подняло бессмысленный вопрос и оставило его болтаться в сухой бездушной атмосфере артистического сообщества, лишь поддержав жесткое равнение на скучные идеи, поляризацию и принудительный выбор.
В общественном смысле такой выбор бывает целесообразным и даже неизбежным, и битва между либеральным артистическим добром и реакционным обывательским злом подчас необходима по политическим мотивам. И потому я должен отдать должное Серрано. Но Серрано и искусствоведы, его защищающие, смотрят слишком узко. Двух альтернатив более недостаточно, поскольку Система примиряет и впитывает в себя оба выбора. Когда художники делают вызывающие разногласия изобразительные заявления, они не могут избежать усиления концепций поляризации и конфронтации. Реакционнное развлечение, поскольку ясно, что есть единственный путь вперед, единственный способ прогресса человеческой расы — замещать, информировать и синтезировать.
«Описанный Христос» дает унизительный урок на тему, как работает «Контроль». Заполняя Время фальшивым космическим хламом. Акция и реакция, причина и следствие, противоположности, добро и зло, старый нравственный багаж, преподносимый учеными, церковниками и конгрессменами. Мир Современного Искусства — свободомыслящий, но не свободный. Все, что нам предлагают — это старые иконы или новые болезни.
МАРИЯ: — Ты уверен, что это Бог. Ты уверен, что это не Дьявол?
ИИСУС: — Я не уверен.
МАРИЯ: — Если это Дьявол, Дьявола можно изгнать.
ИИСУС: — А если это Бог. Ты ведь не можешь изгнать Бога, верно?
«Я не хотел, чтобы со мной случилось то, что случилось. Неоизм?! был дарован мне. Дар Бога или дьявола, но это не то, чего я желал».
Сила образа Христа возможно более очевидно явственно проявляется в Америке, чем в Британии, поскольку феноменальное количество американцев так или иначе исповедуют христианство, но по-прежнему кажется, что слишком много, в других отношениях умных, людей в предположительно современном Мире Искусства использует старые образцы, загнивающие общественные диалекты. Творение Серрано — самое интересное, что можно было увидеть в Нью-Йорке за последние месяцы. В этом-то и проблема. Старое железо. Многое в современном искусстве «непонятно» «публике» — потому что оно слишком интровертное и слишком простое, и зачастую слишком субъективно, чтобы его можно было рассматривать на разных уровнях. В этом смысле «Описанный Христос» взывает к низшим, самым общим простым знаменателям. Тем, которые побуждают 380 000 слюнявых христиан писать негодующие письма в «Юго-восточный центр современного искусства», протестуя против святотатства Серрано, и арт-критиков, лекторов и прочих самозваных «помазанников», сразу отбрасывающих подобные чувства, как ничего не стоящие. Как говорится в старой «разрезке», записанной когда-то Уильямом Берроузом и Грегори Корсо — «Осмысление ныне не в моде». В конце концов, если только не найдут восстанавливающий Эффект Бытия из «Стар-трек 13», оба — и Мэпплторп, и Христос — мертвы.
«Ты, окруженный льдом,
поглощенный огнем…»
Разумеется, есть много способов, в том числе магический и хирургический, воскресить людей к жизни и все эти некромантские искусства практикуются здесь, в Калифорниии. Один из методов — криогенный заморозка — покойник замораживается людьми в белых халатах («Учеными») и «пробуждается» спустя десятилетия и даже столетия, когда найдут лекарство от его болезни. По слухам, Уолт Дисней — один из таких людей, живущих в том, что Элис Купер назвал «Замороженным Раем», хотя заморозка Диснея — очередной миф. Тем не менее, у этой технологии есть другие знаменитые сторонники, включая писателя Роберта Антона Уилсона, детально описавшего криогенную заморозку в своих замечательных книгах, среди которых лучшей можно назвать роман «Космический триггер».
Когда, после того как он окончил книгу, дочь Уилсона была убита во время одного из бесчисленных калифорнийский вооруженных ограблений, он без колебания заплатил «Крионикс Интермент Инк.» за заморозку ее трупа. Но это не сильно помогло, поскольку в начале 80-х он узнал, что компания обанкротилась и их «клиенты» подтаяли. В Калифорнии за деньги можно купить практически все. Бедному Уилсону пришлось скорбеть дважды.
Такая неудачная реклама практически не повлияла на отношение американской публики к крионике, хотя исследования в этой области еще далеки от завершения. За ничтожную сумму в 100 000 долларов и сейчас можно попасть в «Элкор Лайф Экстешион Фоундейшн» в Ривер-Сайде, здесь, в Калифорнии, а теперь и в Англии, и остаться «болтаться» после смерти.
Теоретически это довольно простой процесс. В качестве абонента «Элкор» вы, на случай смерти, носите на теле пластинку, на которой указано, что вы желаете быть замороженным и телефонный номер «Элкор». По звонку в компанию направляется команда, чтобы запаковать ваше тело в лед. Затем вас быстро доставляют в клинику Фонда, где ваше тело подключается к поддерживающей жизнь машине. В паху делается отверстие, через которое выкачивается кровь, температура тела быстро снижается. Вскрывается грудная клетка и трубки с жидкостью-антифризом из глицерола и сахарозы прокачиваются через сердце. В зависимости от того, как много, или скорее, как мало вы заплатили, вам могут отпилить голову (если вы выбрали «нейро»-схему, вы платите меньше, но тогда ваше тело оставляют гнить). Затем в голове сверлят отверстие, чтобы можно было наблюдать за промыванием и выкачиванием крови. В отверстие в черепе вставляют термометр и затем вас помещают в пластиковый мешок и опускают в бассейн с силиконовым маслом, постепенно, за 72 часа, снижая температуру до минус 77 градусов. Затем вас помещают в холодильный спальный мешок на распорке и плюхают в огромный термос с жидким азотом, в котором вас охлаждают до минус 196 градусов и вы плаваете, плаваете… до тех пока вас не воскресят.