Река, Рио-Чепо, была около ста футов в ширину. Все берега густо заросли тропическими деревьями. Большие капли дождя падали в мутную воду. Получавшийся звук порождал какое-то чувство ожидания, как будто дождь был оркестром, настраивавшимся перед исполнением симфонии.
Я просидел, наверное, два часа, пока не понял, что мой нормальный процесс внимания изменился. Акт сидения, слушания дождя, глядения за реку был таким же значительным, удовлетворяющим, ценным, как и акты принятия пищи, делания записей или передвижения в каноэ. По, с логической точки зрения, я не мог определить ценность этого. Чего я этим сидением достиг?
Я посмотрел на игуану, сидевшую на ветке вверху и справа от меня. Она спокойно повернула голову ко мне, чтобы видеть меня левым глазом. Потом она снова повернулась к реке, и я тоже.
Но в опыте этого мимолетного обмена взглядами для меня было, пожалуй, не меньшее откровение, чем в учениях любых человеческих учителей, которых я когда-либо встречал. (Моя работа с животными — чуть ли не с младенчества — подарила мне множество таких моментов, и это более чем достаточная награда за многолетнюю работу в области охраны окружающей среды.)
Сейчас я попробую объяснить взгляд игуаны и мое новое понимание, родившееся в результате этого переживания. Тот взгляд был семенем — очень красивым, сложным семенем, которое много потеряет при переводе в слова.
Во-первых, я ощутил со всей определенностью, что по уровню осознания игуана была, по меньшей мере, ровней мне. Она смотрела на меня с внутренней силой и уверенностью, перед которой я могу только преклоняться. Ее взгляд проник через глаза глубоко в мое тело, в сердце и, поэтически выражаясь, как бы осветил что-то внутри меня.
Это был уровень осознания, в котором все части моего опыта — мое тело, мои чувства (внешние и внутренние), мысли, ощущения и т. д. были равны. Они были равны по важности, по значимости, по существенности. Все переживания — игуана, мысль, тело, камень — были разумны, связны, ощутимы.
Ко мне обращалась каждая из этих бесчисленных вещей, и часть меня, та часть, о которой «я» едва знал, отвечала им. Я снова повернулся к игуане, и она повернулась ко мне. Могу поклясться, что она улыбнулась, хоть игуаны не улыбаются. Может быть, следовало бы сказать, что я почувствовал, что она знает, что я знаю. В тот момент мой ум «спас меня» от впадения в сентиментальность и предложил проверить, настолько ли игуана была «равна» мне: приблизиться к ней и посмотреть, достаточно ли она уверена в себе, чтобы не убежать. (Игуаны убегают при малейшем намеке на вашу попытку приблизиться к ним.)
Я сразу же загорелся проверить это. По я обнаружил, что уровень, на котором я «связался» с игуаной, оставался выше моего логического понимания. Когда я встал и начал приближаться к игуане, я чувствовал, что выполняю ритуальное движение признания. То есть, я приближался к пей, но без всякой угрозы. Мы смотрели друг на друга несколько секунд, и затем я снова сел в каноэ. (Игуана была в восьми футах от меня, а обычно они убегают, когда вы подходите к ним на двадцать пять футов.)
В тот момент я думал о своей логике как о неприятном, невежественном человеке — таком, который слишком много о себе мнит.
Я все глядел через реку. Ее грязные воды выглядели гигантским кровеносным сосудом, бегущим сквозь тело джунглей. Влажность и теплота джунглей увлекли меня. Разумность моей логики не казалась такой ценной, как раньше.
Видеть, чувствовать, общаться с этой теплой живой экосистемой мне хотелось гораздо больше, чем узнавать факты о ней. До этого момента я хотел работать в области биологических исследований. Теперь же во мне начало прорастать семя другого пути.
Отнеситесь к импульсу своей мысли как к взгляду игуаны. Когда она в первый раз посмотрела на меня, у меня непроизвольно открылся рот, как если бы кто то сказал мне что-то удивительное, по такое, что я должен принять всерьез. Семена, импульсы мысли, которые вы будете переживать — такой же природы. Они открывают пути к радости.
И эти импульсы — всегда здесь, с нами, как будто множество игуан сидит на ветках вокруг нас. Если мы будем пытаться схватить эти импульсы, агрессивно сосредоточиваясь на них, они непременно убегут. Отмечайте их с чувством уважения. Не пытайтесь хватать их своей логикой, по просто ощущайте их, видьте их и учитесь у них.
Они говорят на другом языке. Они общаются с другими частями вас. Их посланием является гармония.
УПРАЖНЕНИЕ 2 — РАСШИРЕНИЕ ВНИМАНИЯ
Замечайте неуместное. Воспринимая наш мир, мы часто не замечаем большей части воспринимаемого. Мы осматриваем, сканируем мир, стараясь отыскивать в нем конкретное содержание.
Фермер осматривает небо, чтобы определить завтрашнюю погоду. На вечеринке мы ищем возможного собеседника. Склочный человек всегда смотрит, к чему бы придраться.
Для многих из нас мир является эхом наших ожиданий. Мир, который мы замечаем, отражает то, что мы хотим найти. Но, конечно, в мире есть гораздо больше, чем мы ищем. Шаблон ожиданий, которого мы придерживаемся, создает видение мира, которое является внешним представлением нашего внутреннего поведения, настроя и мышления, отсюда и наш термин «эхо ожидания».
Пока мы ищем в мире то, что ожидаем найти, мы не увидим мира по-настоящему. И не сможем придать значения факторам, которые ускользают от нашего внимания. Эти «отринутые камни» нашей жизни будут накапливаться до тех пор, пока не заявят о себе так весомо, что уже нельзя будет игнорировать их. И тогда мы говорим: «Как же это так получилось? Это все — мое невезение».
Многие люди знают, что подвергают себя серьезному риску сердечного приступа. Они пыот много кофе, много курят и не упражняют свое тело. Они могут даже ощущать какие-то предупреждающие сигналы. Но зачастую требуется не менее, чем инфаркт, чтобы привлечь их внимание. Мы знаем умом, что земля разрушается. Но пока паши собственные лужайки зелены, мы ничего не делаем ради ее спасения. Обращать внимание и замечать, что происходит вокруг, — значит принять ответственность за нашу жизнь, за землю. Это значит совершить усилие.
Может, еще более важно то, что мир, который состоит только из эха наших ожиданий, является бледным и не приносящим реализации. Если мы по-настоящему замечаем мир вокруг нас, наша жизнь становится богаче.
Говорят, что Тайцзи повышает продолжительность жизни. Это верно не только в смысле числа прожитых лет, но и в смысле субъективного времени. Если мы можем замечать только то, что остается в поле нашего осознания несколько секунд или дольше, то мы много пропускаем. Если мы можем замечать только вещи очень яркие, громкие или твердые, то мы пропускаем еще больше.
Человек, который способен замечать малое, мимолетное, мягкое, пустое, живет в более широком, более «продолжительном» мире. Если он замечает что-то каждую секунду, его жизнь будет казаться в два раза длиннее, чем жизнь того, кто может замечать вещи лишь раз в две секунды.
В практике кикбоксинга нам приходится замечать изменения в положении тела, стойке, равновесии партнера и т. д. по десять раз в секунду. Если наги партнер может замечать изменения и реагировать на них только пять раз в секунду, то мы оказываемся в два раза быстрее его и видим в два раза больше.
Затем, когда мы возвращаемся к нашей повседневной жизни, то начинаем замечать очень многое из того, чем ранее пренебрегали. Кикбоксинг помогает нам увеличить нашу субъективную продолжительность жизни.
Кроме того, он учит нас уделять внимание каждому текущему моменту. Все наше полное внимание должно уделяться этой одной десятой секунды времени. В следующий момент мы должны освободиться от предыдущей 1/10 секунды и полностью сосредоточиться на настоящей 1/10.