На отмену рабства накладывается отмена сбора боярских ополчений.
Ура! Свобода! "Манифест о вольности боярства"!
Да. Но умные люди понимают, что без регулярных смотров боярские дружины захиреют. Превращаясь просто в толпу кое-как вооружённых слуг. Боярин перестаёт быть "особо эффективным коллектором". Соответственно, растут риски невозврата. Для покрытия рисков надо поднимать процент, что запрещено "Русской Правдой", ужесточать критерии, точнее работать с заёмщиками... Становиться такими же, как "жиды и посаки". Заботы больше. Не хочется.
Такие, примерно, суждения крутятся у Суховерха в голове. Без всяких заумных слов, но с большой примесью чувств. Из серии про неотвратимый геморрой. Хотя, как я уже объяснил, используемый для обозначения явления термин - более народен.
И он находит неплохое, как ему кажется, решение. Раз давать в долг стало рискованнее, то нужно дать тому, кто точно вернёт - приказчику "Зверя Лютого". Понятно, что смердов от этого не прибавится, но серебро само по себе не растёт - не бурьян. А коли денег станет больше, то уж как на пользу потратить - соображу.
-- Ты, это... как тебя...
-- Басконей кличут, твоя милость.
-- Дык вот что, Басконя. Ты, я гляжу, хорошее дело задумал. И гражанам нашим покой сохранить, и князьям русским удобство и уважение исделати... Эт хорошо, эт правильно. И я, посадник города нашего Володимира, пребывая ежечасно в заботе об мире и среди людей здешних благорастворении, тебе в том помогу. Бездельников всяких, кто тебе мешает, уйму. Ты и далее заглядывай по-простому. Я велю - тебя сразу пустят. Мда.. однако же для такого строительства денег немало надобно. У тя хватит?
-- Дык... я ж про то и толкую! Я ж, господин посадник...
-- Помолчи. Не сбивай. Я твою нуждишку-то понимаю. Надо помочь. Доброму купцу в добром деле. А сходи-ка ты к вую моему. Он, конечно, старенький совсем, уже из опочивальни не выходит. Не беда - я с ним прежде сам потолкую. Да. И проси у него серебра. В долг. На стройку свою. Будет у тебя гривен вдосталь - работнички птичками летать станут. Сходи, потолкуй.
"Самая страшная борьба во мне - борьба моего чувства юмора с моим воспитанием".
Жизнь неоднократно "воспитывала" Басконю: он успел поймать рвущийся с языка приступ собственного остроумия, выдохнул и принялся уточнять мелочи.
Кто забыл: это обычное место засидки "врага рода человеческого".
Изображая глубокое уважение и безграничное доброжелательство, осмелился уточнить:
-- Э... а сколь же много гривен у вуя твоего просить следует?
Боярин подстраховывается. Прежде всего - репутация. Ростовщичество - зло, а вот мы, Сухоборовичи, сплошь добрые христиане. Ветхий брат давно почившей матушки - "не из нашего района". Часто для таких дел держат в дворне какого-нибудь иноверца или, хотя бы, инородца. Хорошо идут евреи, армяне, греки. Неплохо - аланы или грузины: христиане, умеют считать. Торки годятся. Крещёные, но "дикие люди", чуть что - зарежут.
Позже эту манеру использовать иноверца-дистрибьютора доведут до совершенства польские паны в форме жида-корчмаря, осаженного на землю в собственном панском владении. Добавив к обязанности кредитовать население монопольное спаивание и монопольный же помол хлеба. Такая многоотраслевая монополия позволяла землевладельцу-шляхтичу получать стабильный доход, не вступая в общение с быдлом - "в клювике приносили".
Однако сумма такова, что дать её в руки слугам... рискованно. А ветхий дяденька и подмахнёт не читая, и не убежит куда глаза глядят.
Другое: Суховерх - в службе. Причём, хоть бы формально - вечевой. Обсуждаемые дела затрагивают его зону служебной ответственности. Иные недоброжелатели могут найти здесь "конфликт интересов". Не "могут" - найдут обязательно. Главари посаков местных, крикуны и баламуты, обязательно обвинят его в ущемлении интересов народа православного.
Дурость, конечно: прежде с той земли городская казна ничего не имела, а теперь две гривны каждый год. Но крик будет. Народишко такой. "Глазёнки - завидущие, ручонки - загребущие, языки - по колено, а мозгами - полено".
Надо иметь основания честно сказать:
-- Не-не-не! Моего там нету! Вот те крест святой! И рядом не стоял!
Суховерх подумал сверху, почесал снизу.
Сын с Киева вернётся, хабара немало притащит. И барахла, и серебра. Покупать чего - вроде б нужды нет. Полон пригнанный... можно и так расселить.
-- А попроси-ка ты... полтыщи гривен.
Басконя так и осел.
Всё, что он наварил во время январского торгового ажиотажа стремительно рассасывалось. Если земля досталась почти даром, то каждая купленная вещь, а особенно - каждый день работников, высасывали его кису.