В данный момент сам достопочтенный доктор с бокалом в руке стоял около камина с мужем Моди. Пузырьки в его бокале были бесцветны. Скорее всего минералка, подумал я.
Моди проследила за моим взглядом и ответила на мой невысказанный вопрос.
– Майкл решил, что, поскольку он скорее всего останется в Пиксхилле, стоит продемонстрировать почтенному доктору, что не все среди нас мошенники и дураки.
Я улыбнулся.
– Ему придется нелегко, если он попытается быть высокомерным с Майклом, это уж точно.
– Зря ты так уверен.
Я перенес свое внимание на женщину, беседующую с Дот, светловолосую, как Моди, голубоглазую, как Моди, легкомысленную левшу, пианистку тридцати восьми лет от роду.
– Ты ее знаешь? – спросила Моди, снова проследив за моим взглядом. – Сюзан Палмерстоун. Вся ее семья – здешние.
Я кивнул.
– Когда-то я выступал на лошадях ее отца.
– Правда? Я все забываю, что ты был жокеем. Как и многие другие жены тренеров, занимающихся гладкими скачками, Моди редко ходила на скачки с препятствиями. Я и познакомился с ними только потому, что занимался перевозками лошадей.
Сюзан Палмерстоун заметила меня через всю комнату и вскоре подошла поздороваться.
– Привет, – сказала она. – Хьюго и дети тоже здесь.
– Я видел детей на батуте.
– Верно.
Моди, которой этот разговор был неинтересен, отошла к Дот.
– Я не предполагала, что и ты здесь будешь, – сказала Сюзан. – Мы не очень хорошо знаем Уотермидов. Я бы предпочла отказаться от приглашения.
– Да все в порядке, какое это имеет значение.
– Никакого, конечно... только кто-то сказал Хьюго, что у него не может быть ребенка с карими глазами, и он всю неделю ни о чем другом не может говорить.
– Хьюго рыжий с зелеными глазами. Его ребенок мог быть похож на его предков.
– Решила, что лучше тебя предупредить. А то он как одержимый.
– Ладно.
Из сада пришли игроки в теннис вместе с Хьюго Палмерстоуном, который присматривал за детьми. Через окно я мог видеть свою дочь, которая стояла на траве, руки в боки, с беспощадной критикой разглядывая своих светловолосых братьев, сражающихся с батутом. У Синдерс, моей девятилетней дочери, были карие глаза и темные волнистые волосы, совсем как у меня.
Я бы женился на Сюзан. Я любил ее и был просто раздавлен, когда она предпочла Хьюго. Но все давно прошло, от чувств не осталось и следа. Трудно даже припомнить, что я тогда чувствовал. И я не хотел, чтобы давно забытое прошлое легло тенью на жизнь этого ребенка.
Сюзан отошла от меня как раз в тот момент, когда Хьюго вошел в комнату. Он тут же сообразил, что мы разговаривали, и направился прямо ко мне. Выражение его лица не обещало ничего хорошего.
– Давай выйдем, – коротко сказал он, остановившись в метре от меня. – Сейчас.
Я мог бы отказаться, но считал, может быть ошибочно, что, если я не дам ему возможности выговориться, это будет его мучить и в результате скажется на его семье. Поэтому я потихоньку припарковал свой бокал и проследовал за ним на лужайку.
– Я могу тебя убить, – заявил он. Ну что я мог ему на это ответить? И я промолчал, а он с горечью заметил:
– Моя тетка, чертова кукла, говорит, чтоб я открыл глаза пошире. “Экс-жокей моего тестя! Ты только взгляни на него, – говорит она. – И маленько посчитай. Синдерс родилась через семь месяцев после вашей женитьбы. Пошевели мозгами”.
– Твоя тетка оказала тебе плохую услугу.
Разумеется, он понимал, что я прав, но злился-то он на меня.
– Она моя дочь, – буркнул он. Я взглянул на Синдерс, с восторгом кувыркавшуюся на батуте.
– Конечно, – согласился я.
– Я видел, как она родилась. Она моя, я люблю ее. Я с сожалением посмотрел в полные ярости зеленые глаза Хьюго. Мы с ним были почти полной противоположностью и по внешности, и по характеру. Он был чиновником среднего калибра в Сити и имел характер под стать своим огненно-рыжим волосам. К тому же он отличался большой сентиментальностью. Отсутствие какого-либо сходства между нами до сих пор сдерживало меня от попыток сблизиться со своей дочерью и привязаться к ней. Кроме того, я понимал, что, даже если это было не так, я не должен ввязываться с ним в споры, так как мы могли случайно разрушить то, к чему нельзя было и прикасаться.
Он судорожно сжимал и разжимал кулаки, но пока еще держал себя в руках.
– Ты отнял у меня девушку, на которой я хотел жениться, – сказал я. – У тебя дочь и двое сыновей. Ты будешь дураком, если поднимешь шум. Какая от этого польза?
– Но ты... ты... – Он даже заикался от злости, так ему хотелось, чтобы я умер.
– Ты можешь ненавидеть. Меня сколько пожелаешь, – заметил я, – но не вымещай это на своей семье.
Я повернулся к нему спиной, отчасти ожидая, что он удержит меня и ударит, но, к чести его надо сказать, он этого не сделал. И еще я с беспокойством подумал, что, если ему представится случай навредить мне менее прямым способом, он им обязательно воспользуется.
Я снова вернулся в гостиную, и стоящая у окна Моди спросила:
– О чем вы там беседовали?
– Да так.
– Сюзан Палмерстоун кажется испуганной.
– Да у меня там кой-какие разногласия с Хьюго, не обращай внимания. Лучше познакомь Лорну с Брюсом Фаруэем и не сажай меня рядом с ней за обедом.
– Что? – Она рассмеялась, а потом задумалась. – Ладно, а ты за это оторвешь Тессу от Бенджи. Мне не нравится, что она с ним кокетничает, да и Дот злится.